Tove Jansson - Маленькие тролли или большое наводнение (пер. Л.Брауде)

– Я тоже, – подхватил Муми-тролль. И чихнул.

– Так я и думала, – огорчилась мама. – Теперь ты простужен. Будь добр, сядь сюда, пока я разведу костер.

Притащив гигантскую кучу сухих ветвей, она зажгла их с помощью искры от голубых волос Тюлиппы. Они сидели все четверо, глядя в огонь, пока мама Муми-тролля рассказывала им разные истории. Она рассказывала о том, что, когда была маленькой, муми-троллям не нужно было бродить по мрачным лесам и болотам в поисках местечка для жилья. В то время муми-тролли жили вместе с домашними троллями у людей, большей частью за печками.

– Кое-кто из нас еще и сейчас живет там, – сказала мама Муми-тролля. – Разумеется, там, где еще есть печки. Но там, где паровое отопление, мы не уживаемся.

– А люди знали, что вы ютитесь за печками? – спросил Муми-тролль.

– Кое-кто знал, – сказала мама. – Оставаясь одни в доме, они ощущали наше присутствие, когда порой обдавало сквозняком их затылки.

– Расскажи что-нибудь о папе, – попросил Муми-тролль.

– Это был необыкновенный муми-тролль, – задумчиво и печально сказала мама. – Он всегда хотел куда-то бежать и переселяться от одной печки к другой. Он никогда нигде не уживался. А потом исчез – отправился в путешествие с хатифнаттами, этими маленькими странниками.

– А это что за народец? – спросил маленький зверек.

– Этакие мелкие волшебные зверюшки, – объяснила мама Муми-тролля. – Большей частью они невидимки. Иногда они поселяются под половицами у людей, и слышно, как они крадутся там по вечерам, когда в доме все затихает. Но чаще они бродят по свету, нигде не останавливаясь, ни о чем не заботясь. Никогда нельзя сказать, весел хатифнатт или зол, печален он или удивлен. Я уверена, что у него вообще нет никаких чувств.

– А что, папа стал теперь хатифнаттом? – спросил Муми-тролль.

– Нет, конечно нет! – ответила мама. – Неужели не понятно, что они обманом увлекли его с собой?

– Вот бы нам в один прекрасный день встретить его! – воскликнула Тюлиппа. – Он бы, верно, обрадовался?

– Конечно, – ответила мама Муми-тролля. – Но этому, пожалуй, не бывать.

И она заплакала так горько, что все остальные начали всхлипывать вместе с ней. А плача, вспомнили множество других, тоже очень горестных вещей, и тогда заплакали еще сильнее. Тюлиппа поблекла от огорчения, и лицо ее стало совершенно матовым. Они плакали уже довольно долго, как вдруг услыхали чей-то голос, который строго спросил:

– Чего вы там воете внизу?

Они резко оборвали плач и стали оглядываться по сторонам, но так и не смогли обнаружить того, кто с ними заговорил. Но тут с горного склона, болтаясь во все стороны, стала спускаться вниз веревочная лестница. А высоко наверху какой-то пожилой господин высунул голову из дверцы в скале.

– Ну?! – снова закричал он.

– Извините, – сказала Тюлиппа и сделала реверанс. – Понимаете, любезный господин, все на самом деле очень грустно. Папа Муми-тролля куда-то исчез, а мы мерзнем и не можем перевалить через эту гору, чтобы найти солнце, и нам негде жить.

– Вот как! – произнес пожилой господин. – Тогда вы все можете подняться ко мне. Лучше моих солнечных лучей не придумаешь.

Вскарабкаться по веревочной лестнице было довольно трудно, особенно для Муми-тролля и его мамы, ведь у них были такие коротенькие лапы!

– А теперь вытрите лапы, – приказал им пожилой господин, подтягивая следом за ними вверх лестницу.

Потом он хорошенько запер дверь, чтобы в гору не просочилась какая-нибудь опасность. Все влезли на эскалатор, который въехал вместе с ними прямо в недра горы.

– Вы уверены, что можно положиться на этого господина? – прошептал маленький зверек. – Вспомните, что тут действуешь на свой собственный риск.

И зверек, съежившись, спрятался за спиной мамы Муми-тролля. Тут в глаза им ударил яркий свет, и эскалатор въехал прямо в удивительнейшую местность. Им открылся чудесный ландшафт. Деревья искрились красками и ломились от невиданных фруктов и цветов, а под ними в траве простирались ослепительно белые заснеженные лужайки.

– Привет! – воскликнул Муми-тролль и побежал, чтобы слепить снежок.

– Осторожно, он холодный! – закричала ему мама.

Но, погрузив руки в снег, он понял, что это вовсе не снег, а стекло. А зеленая трава, треснувшая под его лапами, была сделана из тонкой сахарной пряжи. Повсюду вдоль и поперек, как попало, текли по лугам разноцветные ручьи, пенясь и журча над золотистым песком дна.