Эдуард Шим: Рассказы и сказки

Тропинки-дорожки укрыл, болотца выбелил, на кочки платочки надел, на пни — малахаи.

Да так-то быстро!

Бежит Мышонок, торопится, а с каждым шагом труднее бежать. Глубже снег и глубже. Вот уже коротенькие ножки до земли не достают, прыгнул Мышонок что есть сил — и совсем увязнул.

— Ну, — говорит, — видно, смерть пришла. Сейчас замёрзну в снегу.

Съёжился, сжался, не шевелится.

А снег всё падает, падает, с головой Мышонка укрыл. Пухнет и пухнет над ним белое одеяло.

И вдруг — что за чудеса? — кажется Мышонку, что теплее стало. Открыл он глаза, огляделся. Видит — от дыхания снежок вокруг него подтаивает, вроде как пещерка получается. Светло в ней. И не поддувает. И мороз не леденит. Да ещё и не страшно: никто не увидит, никто не схватит…

— Э-э!.. — Мышонок говорит. — Да тут жить-поживать вполне можно. И впрямь — стоит ли мучаться, лето красное искать, когда и без него обойдёмся?

Угнездился, лапкой за ухом почесал — и уснул.

— Удивляюсь я тебе, Выдра, очень удивляюсь! И чего ты здесь, на мельнице, жить надумала?!

— А чем же тут худо?

— Да ведь и шумно, и людно, и покою нет! То ли дело в лесу…

— Хе-хе, Воронушка… Недогадлива ты. В лесу речка льдом покрывается, ни одной полыньи нет. Как за рыбкой нырять? А на мельнице вода круглый год живая, захотелось рыбки — пожалуйста… А что шумно, — так и это хорошо.

— Чем же?

— А тем, что среди шума никто меня, тихонькую, не услышит, среди многих людей никто меня, пугливую, искать не будет… Здесь я лучше всех проживу!

— Ты, Русак, в полях живёшь, на раздольных местах. Должен бегать лучше меня, лесного зайца.

— Я и так лучше бегаю. Тебе, Беляку, за мной не угнаться!

— А давай во-он до того дерева пробежим. Кто скорей?

— Давай!

…………………………………………………………………………………………

…………………………………………………………………………………………

— Ну, что, Русак? Обогнал я тебя?

— Обогнал… Уффф!..

— Так-то! Не хвались, что лучше меня, лесного зайца, бегаешь. У вас в полях снег всегда крепкий, его ветром обдувает, настом прикрывает. А у нас в лесу снег всегда рыхлый лежит, и чтоб по нему бегать, — надо вот такие лапы иметь!

— Это какие же?

— А вот глянь: пальцы врастопырочку, между пальцев — шёрстка. Что твоя лыжа! Где тебе, необутому, за мной угнаться!

— Р-расступись, народ! Р-разбегись! Это я, Лесная Мышь, по лесу иду!

— Чегой-то ты грозная такая?

— А я у Медведя в берлоге живу!

— Вот не везёт, вот не везёт!

— Почему тебе, Лось, не везёт?

— Думал, снегу в лесу насыплет повыше, буду до сосенок доставать, макушки обкусывать…

— А снегу-то высоко насыпало!

— Да что толку, если я в него проваливаюсь?!

Стояли зимние дни, хмурые, тоскливые: рассветает поздно, темнеет рано, света белого не видать. Будто тянутся сплошные, долгие сумерки…

И вдруг улыбнулась погодка: выпал чистый мягкий снежок, с неба тучи ушли, солнышко проглянуло. И так-то сделалось славно в лесу! Сахарный снег блестит-переливается, все деревья цветными сделались: ёлки — с коричневой шкуркой, сосны — с жёлтенькой, осинки — с зелёненькой, берёзки — с пёстренькой, будто в родимых пятнышках. И над всем лесом голубое небо сияет!

Развеселились лесные жители, игры затеяли. «Хоть на денёк, — думают, — зимнюю скуку стряхнём!»

Одному лишь старому Ворону нет охоты веселиться. Какое старику веселье? На белый снег посмотрит — глазам больно. На голубое небо взглянет — голова кружится.

— Экая дрянь, — говорит, — кругом! Пестро, шумно… Спокойно подремать не дадут!

Снялся с берёзы и полетел местечко потемней да поглуше искать.

У лесного ручья присел в первый раз отдохнуть.

А вдоль ручья Енотик бежит, да как-то странно бежит: и подпрыгивает, и приплясывает, и лапами притопывает.

— Ты куда? — спрашивает Ворон.

— Да никуда, — Енотик отвечает. — Так просто. Бегу, и всё.

— А зачем?

— Да ни за чем. Я вот на следочки гляжу… Наступлю лапой — и вот следочек. Отсюда поглядеть — голубенький. А отсюда — розовенький. Интересно!