Евгений Пермяк - На все цвета радуги (сборник)

Это пришлось не по нутру Дровам, и они рассыпались. Ворона и Сорока, спугнутые рассыпавшейся поленницей, улетели.

– Ну и пусть, – сказали Дрова. – Главное она выболтала. Теперь бы только встретиться с Газом и посмотреть, что он собой представляет.

Вскоре эта встреча произошла. Она произошла именно на кухне, где дровяную плиту заменили газовой.

– Как нам увидеть вас, уважаемый Газ? – спросили Дрова.

И Газ ответил:

– Меня нельзя увидеть. Я, как и всякий Газ, невидим. Зато можно посмотреть на моё голубое пламя.

Сказав так, Газ загорелся десятком голубых язычков в отверстиях круглой горелки плиты. Горящие язычки походили на голубую корону.

И Дрова воскликнули:

– Значит, вы король?

Газ расхохотался и шутливо ответил:

– Нет, я пока ещё всего-навсего принц…

Только это и нужно было Дровам. Они принялись сочинять новую сказку о принце в голубой короне.

Осиновые Дрова столько наплели о принце в голубой короне, что, завравшись, в конце концов запутались сами. Видя это, старый работяга Уголь задумался. Слово «принц» ему вдруг показалось таким неуместным, старомодным и чужим.

«Наверно, Газ такой же принц, как и я король», – подумал Уголь. И ему стало стыдно. Да – стыдно!

А стыд, как известно, изумительное и быстродействующее лекарство против таких болезней, как зазнайство, самовлюблённость, «яканье» и спесь.

Стыд рассеял густой осиновый туман. И Уголь снова увидел себя тем, кем он и был на самом деле, – уважаемым и жарким топливом. И когда прояснилась затуманенная память Угля, он вспомнил, как его на газовых заводах превращают в Газ.

– Значит, – сказал Уголь Нефти, – Газ – это мой сын.

– И мой, – подтвердила Нефть. – Ведь я тоже способна превращаться в Газ.

Но тут вмешались Дрова. Им не хотелось, чтобы восторжествовала истина.

И Дрова сказали:

– Может быть, искусственный Газ, вырабатываемый на газовых заводах, и доводится вам какой-то роднёй, но ведь Ворона рассказывала Сороке о самородном Газе… Вы слышите – о самородном великане, залегающем под землёй. О невиданном богатыре, который в ближайшие годы затмит вашу славу. Уж он-то вам никакая не родня.

– Перестаньте морочить нас! – громко сказала Нефть. – Природный подземный Газ – мой родной брат. Он залегает рядом со мной.

Тогда Дрова с каким-то неистовым визгом стали пугать Нефть и Уголь:

– Ах, вот вы как? Ну хорошо, хорошо… Вот явится принц в голубой короне и поставит вас на колени и провозгласит себя…

В это время раздался чей-то весёлый смех.

– А я уже здесь, – сказал кто-то невидимый. – Я уже явился и никому не собираюсь мешать гореть и давать тепло… Мне стыдно за моего брата и за мою сестру, которые позволили себя одурачить Осиновым Дровам. Вместо того чтобы жарко пылать и приносить своим пламенем пользу людям, вы боретесь за славу…

Тут Газ вспыхнул голубым пламенем. И все увидели, как он жарок и как он прекрасен… Он не оставляет ни золы, ни сажи, ни грязи…

Все обрадовались, что будут теперь весело и дружно гореть вместе с ним. И все поняли, что им нечего делить. На всех достанет работы и топок. И они обнялись и стали теперь единой уважаемой семьёй.

Дровам был вынесен строгий выговор за подстрекательство. Но, несмотря на это, Дрова не исключили из топлива. Они вступили в Великое Топливное объединение Газа, Нефти, Угля, Дров, Торфа, Камыша, Соломы и всего, что способно гореть и приносить пользу.

Не все источники тепла ещё открыты Человеком. И если появится что-то новое, лучшее, его теперь примут как друга и брата в великую семью топлива.

И очень хорошо. Пусть дружно горит всё, что способно давать тепло и силу людям.

В стране, названия которой уже никто не помнит, жил удивительный чеканщик ваз. Если, чеканя вазу, он был весел, то она веселила всякого, кто её видел. И наоборот – когда мастер грустил, его творение порождало печаль и раздумья. Он прославил свою страну множеством ваз, будивших в людях самые различные чувства: радость, смех, раскаяние, бесстрашие, скорбь, прощение, примирение… Но среди сотен его творений не появилось главного – вазы Любви. Потому что любовь ещё не расцвела в душе молодого чеканщика, хотя молва, опережающая события, уже называла одну прекрасную девушку…

Однако не будем подражать молве и предрекать несвершившееся. Пусть молва сильна и непреклонна, подобна ветру, но между тем паруса жизни, как, впрочем, и сказки, нередко подвластны иным силам.