Ирина Тюхтяева - Зоки и Бада

– Нет уж, – не выдержал бада, – шерсть берите, а меня отпустите.

После этого зоки, недолго думая, побрили баду, принесли кисточки, акварельные краски и, усевшись каждый в своем углу, принялись красить шерсть. Но непослушная шерсть цеплялась за кисточки, лезла в рот и улетала. Зоки рассердились на нее и стали топать лапами. Шерсть закружилась, поднялась черная метель, фырканье и чох.

– Занятно, – сказал, папа, не открывая глаз, – только вот распорядок дня у них какой-то странный: сначала поели, потом умылись, сделали зарядку и начали одеваться. Мне кажется, все надо делать наоборот: встать...

– Знаю, знаю, знаю! – закричал Ян, – одеться, умыться, поесть, потом, если хочешь, делать зарядку.

– Нет, Янка, – возразила Маргарита, – сначала надо сделать зарядку и поесть, а потом уже умываться и одеваться, потому что за едой пачкаются.

– Теперь понятно, почему зоки все делают наоборот, – улыбнулся папа.

– Так вот, – сказала Маргарита, – бада между тем решил отдохнуть... ну совсем как ты, папа.

Расстелил себе постельку, подушечку взбил, рога отвинтил и улегся. Лежит, мечтает, какой бы ему сон посмотреть. А зоки тем временем чайку вздумали попить. Достали стаканы, ложки, чаю себе налили. Сидят, сахар в чае размешивают, стараются, чтобы побольше вошло. Зок Медов подумал-подумал и говорит:

– А давай, кто дольше будет мешать!

– Давай, – согласились остальные зоки, а Мю-одов скомандовал:

– Три-четыре!

Зоки ложками динь-динь-дилинь. Бада встрепенулся, головой потряс – ничего не понимает. Думает: «Это, наверное, мысли мои тяжелые в голове перекатываются, гремят, надо бы уши изнутри заткнуть...» Тут голоса зочьи послышались, и бада все понял, успокоился, задремал. Зато зоки не успокоились. Сахару подсыпали.

– Теперь давай, кто громче будет мешать, – предложил Ми-одов, и все опять ложками трах-тарарах!

Такой гром грянул, что бада с кровати подскочил и в панике по комнате забегал, думал – землетрясение. Но обошлось. Зоки погремели-погремели и стали спорить, кто громче мешал. «Ишь, – думает бада, – конкурс у них... А вот я им покажу, как мне мешать! Но я не вдруг, я справедливый, до десяти досчитаю, если шуметь не перестанут, бодну для острастки». Он сел и начал считать:

– Раз, два... – а сам между тем рога привинчивает. – Три, четыре... – а сам подушку на пробу бодает. – Пять, шесть... – тут бада покрался к двери... – Тише! – вдруг сказал зок Мю-одов, – бада же спит. И все затихли.

«Ну надо же, – расстроился бада, – терпел-терпел, а все зря. Справедливый я слишком». Снял рога, в угол поставил, лег. А зокам надоело тихо сидеть. «Мы не сильно будем мешать», – решили они, сахарку подбавили и опять за свое.

– Теперь, – задорно крикнул зок Ме-одов, – давай кто лучше будет мешать!

Размахнулись ложками и хором – бу-бух! Бада даже на пол упал от испуга. Глаза протер и думает: «Опять! Ну, теперь я долго терпеть не стану, хоть и справедливый. За оба раза набодаюсь! Не так чтобы с бухты-барахты, до трех досчитаю». А сам снова рога привинчивает, готовится. – Раз... – уже у двери наизготовку встал. – Два... – слышит, кто-то опять:

– По-моему, мы ему, – говорит, – мешаем. Не надо больше мешать, пусть поспит.

Бада прямо задохнулся от возмущения, дверь боднул – и на кухню. – А ну, признавайся, – кричит, а сам всеми четырьмя ногами топает, – кто тут мешать мешает?!

– Я, – сознался зок Мю-одов, – о тебе заботился, бадочка.

– А я, – кричит бада, – счас тебя бодать буду, чтобы ты больше обо мне не заботился, – и как пырнет его рогами! Зоки ложки побросали и бежать. А бада остался чай пить. – Наконец-то, – говорит, – справедливость восторжествовала. А сам ложечкой в стакане динь-динь-дилинь...

Потом бада с зоками, конечно, помирился, велел им спать ложиться, а сам в магазин побежал. Не очень-то зокам хотелось среди дня спать, вместо того чтобы безобразничать, но спорить с бадой не стали, побоялись, как бы опять «справедливость не восторжествовала».

А бада в тележку впрягся и покатил. В магазине полную тележку нужных вещей накупил и замок для медохранилища не забыл. Едет обратно, улыбается, песню про себя поет. Глядь, зоки его встречают. Выспались, стоят на горке, лапами машут, тоже песню про себя поют: