Жорж Санд - Розовое облако

— Скорей же и как можно чаще! Дальше, дальше! Неужели я должна выслать к тебе телегу, запряженную волами, для того чтобы ты привезла ко мне все эти облака?

Катерина бегала по всему небу и собирала облака вместе, сметая их своею огромною метлою. В одну минуту она вымела дочиста все небо.

— Теперь гони их все сюда, — опять закричала Колетта, — толкай их метлой, толкай! Я должна сделать из них одно облако, чтобы его можно было ухватить в руки!

Катерина собирала облака и гнала их к тетушке Колетте, которая укладывала их в огромную копну, покрывшую весь зубец ледяной горы.

— Теперь поди сюда, — сказала тетушка, — и помоги мне, подожди только, пока я надену очки. — Она надела на свой орлиный нос огромные серебряные очки. — Что я вижу! — вскричала она. — Ты забыла захватить розовое облако! Неужто ты думаешь, что я помилую твоего любимца. Сейчас отправляйся за ним и смотри, чтобы оно не улетело.

Катерина долго гонялась за розовым облаком. Увлекаемое ветром, оно начало уже скрываться, Катерина закинула за него нитку, на которой она держалась в воздухе, и оно в одну минуту подлетело к ней и, приютившись у нее на фартуке, запело тихим и жалобным голосом: “Милый фартучек, ты уже спас меня однажды, спаси меня и теперь! Катерина, добрая моя Катерина, сжалься надо мной, не отдавай меня пряхе!”

Катерина вернулась к тетушке, она подобрала свой фартук и крепко завязала его в надежде, что тетушка не обратит на это внимания. Та была очень занята своим делом: она складывала свою копну и уравнивала ее, потом, вооружившись чесалками, принялась чесать облака, как лен. Она работала так скоро, что в одну минуту все уже было кончено, но в то время как Катерина наклонилась, чтобы поднять охапку этих блестящих хлопьев, фартук ее развязался, и розовое облако скатилось на копну.

— Ах ты, плутовка этакая! — закричала тетушка, схватывая облако. — Ты думала, что я его не замечу! Полезай в копну, розовое облако, полезай туда же, где и другие!

— Тетушка, тетушка! Сжальтесь над ним! — вскрикнула Катерина. — Сжальтесь над моим розовым облачком.

— Привяжи его к прялке, — ответила Колетта, — теперь оно совсем расчесано, и ты должна сейчас же начать его прясть, скорей, скорей! Я приказываю тебе это!

Катерина принялась прясть и закрыла глаза, чтобы не видеть предсмертной агонии бедного облака; через минуту она услышала тихие стоны и хотела уже бросить свою прялку и убежать, но руки ее окоченели, в глазах помутилось… Она проснулась и увидела себя лежащей на камне возле тетушки, которая тоже спала.

Она встала и тихо толкнула тетушку Колетту, которая поцеловала ее и сказала:

— Сегодня мы обе проленились целый день и даже успели выспаться. Не видела ли ты чего-нибудь во сне?

— Ах да, тетушка! Я видела во сне, что выучилась прясть так же, как вы, но, увы! Я пряла мое розовое облако!

— Ну, дитя мое, я должна сказать тебе, что я давно уже покончила со своим. Мое розовое облако — это была моя прихоть, моя фантазия, моя несчастная звезда. Я привязала его к прялке, и труд славный, добрый труд научил меня выпрясть такую легкую нить жизни, что я не чувствовала, как несла ее. Ты должна делать, как я, ты не можешь запретить облакам проходить мимо тебя, но ты должна запастись мужеством. Ты должна научиться ловить их и выпрясть из них такую же нить, чтобы они не могли произвести грозу ни около тебя, ни в тебе самой.

Катерина не совсем поняла то, что говорила тетушка, но с тех пор она не видела больше розового облака. Когда через три месяца приехала ее мать, то она уже пряла в десять раз лучше, нежели прежде, а через несколько лет сделалась такой же искусной пряхой, как и тетушка Колетта, наследницей которой она сделалась.