Евгений Клюев: От Клубка до Праздничного марша (сборник)

Она была противная, эта Канарейка с первого этажа, и насчёт смертной казни явно переборщила. После одиннадцати вечера шуметь, понятное дело, нехорошо, но об этом все и без смертной казни помнят.

– Значит, мне теперь устроят смертную казнь? – быстро опечалился Праздничный Марш.

– Конечно! – зевнула Канарейка и опять прикрыла глаза, чтобы спать.

Праздничный Марш осмотрелся по всем сторонам, но никто ни с какой стороны не шёл устраивать ему смертную казнь. И он тогда не поверил Канарейке и опять хорошо и оглушительно загремел. Однако тут у него над головой открылось уже сразу много окон, и оттуда все стали просить его вести себя потише… Праздничный Марш внял просьбам и притих. А Одна Маленькая Девочка вышла из дома в длинной ночной рубашке и правом тапочке на левой ноге, взяла Праздничный Марш за руку и сказала:

– Пойдемте, милый дедушка с орденами, в нашу большую квартиру. Там у нас в столовой есть мягкий диван, а на мягком диване есть место, где спать. Вы отдохнёте как следует, а потом мы накормим Вас кашей с молоком и станем с Вами жить. Если же Вы начнёте скучать, мы будем по вечерам ходить в цирк – и там каждый с удовольствием послушает, как Вы хорошо и оглушительно гремите… конечно, только до одиннадцати часов вечера.

– Большое спасибо, – ответил Праздничный Марш и отправился вслед за Одной Маленькой Девочкой в большую квартиру, где был мягкий диван.

На этом мягком диване он так и остался жить – и теперь, когда приходит Большой Праздник, из квартиры Одной Маленькой Девочки раньше, чем из всех остальных, слышится Праздничный Марш.

Правда, некоторые говорят, что у этой Одной Маленькой Девочки есть такая специальная бабушка, которая всегда очень рано встаёт, особенно когда Большой Праздник, – и сразу включает радио.