Добровольский Н: Сказки Смоленского края

Тарас свои деньги, вырученные за колпак, прожил и говорит хозяйке:

— Что, баба? Умирай-ка ты, а я пойду за попом. Я ему скажу: — Батюшка, пожалуйте с покаянием. Моя хозяйка нездорова.

Приезжает Тарас к попу. Поп спрашивает его:

— Ну, что ты приехал?

— Пожалуйте, батюшка, с покаянием: хозяйка умирает.

Собрался поп и поехал к Тарасу. Приезжают. Хозяйка уже умерла и прибранная лежит.

— Вот, батюшка, благословите-ка вы меня,— говорит Тарас.— У меня есть старинная дубинка. Я свою женку три раза ударю, и она оживится.

— Ну,— говорит поп,— если это еще от старых отцов, то благословляю.

Батюшка вышел в сенцы, а Тарас ударил по лавке возле жены три раза, жена и ожила. Поп обрадовался, входит в хату, а баба сидит на лавке. Дали ей водицы холодненькой напиться, она совсем отошла.

Батюшка поблагодарил мужика и поехал домой. Дома он рассказал про этот случай своим причтам.

— Как бы нам эту дубину купить? Мы б этой дубинкой оживляли мертвецов на похоронах. Сложимся и купим эту дубинку.

— А вы, батюшка, съездите, поторгуйтесь!

— Нет, поедем все туда.

Приезжают они к Тарасу:

— Что, Тарас, продашь нам эту дубину, что людей оживляет?

— Продам!

— Что ты за нее просишь?

— Ах, батюшка, дадите пятьсот рублей?

— Я,— говорит поп,— один положу двести пятьдесят рублей, а вы, причты, втроем двести пятьдесят рублей.

Отдали деньги и дубину с собой взяли. Только они приехали домой, а к ним купец богатый.

— Батюшка, у меня сегодня жена умерла, побеспокойтесь тело похоронить.

— Сейчас, господин купец, приедем.

Собрались они ехать и взяли с собой дубину. Приезжают. На столе лежит тело купчихи. Говорит поп дьякону:

— О, мы ее оживим! Неси-ка, пономарь, дубину!

Ударили они купчиху три раза — не оживает. Родственники доложили об этом купцу. Он стал на них жаловаться. Попа и всю причту забрали в суд...

Жил старик со старухой. Померла у старика старуха, осталась дочка. Взял себе старик другую жену, у которой тоже была дочка. Старикова дочка была девушка простая, добрая, а второй жены дочка — гордая, доброты не было.

Старуха заставляла падчерицу рано вставать и работать до темноты, а свою дочку нежила.

Один раз, в зимнее время, когда мороз был очень сильный и сугробы страшно большие, заставила мачеха падчерицу целый день до темноты воду таскать. Под вечер совсем падчерица с ног сбилась, заморилась, замерзла, воду таскавши. Одежонка на ней была никудышная.

Подходит вдруг к падчерице старушка, такая старая-престарая, чуть на ногах держится, грязненькая, и просит у девушки пить. Падчерица хоть и очень замерзла и устала, но остановилась. Старушка хотела напиться с заднего ведра, а она ей говорит:

— Пей, бабушка, с переднего!

Напилась старушка, поблагодарила и пошла. Пришла девица домой, хотела было погреться хоть немножко и спрашивает у мачехи:

— Разреши, матушка, мне самую малость обогреться!— говорит, а у нее изо рта золото да драгоценные камешки сыплются. Мачеха как увидала, налетела, похватала золото и драгоценные камни и стала бить падчерицу:

— Скажи, подлая, откуда у тебя это?

Падчерица сказала, что ничего не знает, что только сейчас к ней подходила напиться старушка и что больше ничего она не знает и не ведает.

Думает мачеха, что у ее подчерицы след счастливый. Посылает свою дочку по этому следу. Одевает ее потеплей, целует, ласкает. Идет мачехина дочка с водой. Замерзла, злая: золота нигде не видно. Вдруг ей навстречу старушка старенькая-престаренькая, грязненькая и просит пить.

Мачехина дочка как закричит:

— Иди прочь, старая карга! У меня руки замерзли! Некогда мне с тобой возиться, я золото ищу!

Ничего не сказала старушка и ушла.

Влетела в хату, как буря, мачехина дочка, злая-презлая. Мать стала раздевать ее, руки греть, а дочка кричит:

— Уходи, я сама разденусь!

А изо рта у нее вместо золота и драгоценных камней выскакивают страшные рогатые жуки да жабы. Кто старых не уважает, у того всегда так бывает!

Когда-то, давным-давно, жил на свете бедный-пребедный мужичок вдвоем с женой. Детей у них не было.

Вот однажды послала его жена дровишек заготовить. Дело было летом. Мужичок взял свой любимый и единственный топор и подался к реке ольховых сучков нарубить.

Пришел к реке, влез на ольху над самой водой, облюбовал сухой сук и как взмахнул топором, да как ахнул по суку — обломилось топорище, и любимый его топор упал в воду.