Алена Бессонова - Сказки о простых вещах

Дирижёр – самый важный человек в оркестре. Он создаёт репертуар, принимает музыкантов в коллектив оркестра. Главное, именно он решает, что будет исполнять оркестр.

Дирижёр долго смеялся над предложением Алёшки.

– Милый мой, это оркестр! – подняв вверх указательный палец и устремив взгляд куда-то далеко в небо, восклицал он. – Ор-кестр! Отнюдь не домашняя кухня! Мы здесь борщи не варим! Мы создаём великое искусство! Следующий концерт у нас посвящён музыке Альфреда Шнитке. Очень сложное произведение. Насколько я помню, у вас, Алёша, там есть сольная партия. Идите готовьтесь, молодое дарование!

На первой же репетиции нового произведения коллектив оркестра понял, насколько трудную музыку им придётся играть. Музыканты начали нервничать, переругиваться. После шести часов репетиций уходили домой вымотанными, почти неразговаривая друг с другом. Через месяц, когда атмосфера в коллективе готова была взорваться грозой и молнией, Алёша решился разрядить обстановку. Попробовать, пусть на смех, но сыграть в перерыве для оркестрантов свою «Пьесу для Ложки, Крышки и Свирели». Он заранее договорился с Лисой. Девочка прибежала в филармонию ровно к назначенному часу, прихватив Серебряную Ложку и Крышку от кастрюльки.

Оркестранты лениво вынимали из кейсов припасённые бутерброды, термосы с чаем. Только дирижёр обычно обедал вне оркестра. Как только он покинул своё место и вышел из зала, Алёшка встал за пульт, приготовил Свирель. Лиса с Серебряной Ложкой и Крышкой от кастрюльки примостилась у ног брата.

– Давай, Алёшка, сыграй нам свою кухонную пьесу! – выкрикнул со своего места солист оркестра, его первая скрипка. – Повысь аппетит! Тошно как-то!

Алёшка заиграл. В волны мелодии Свирели, как в косу, вплелись переливчатые звоны другого, незнакомого звука. Музыка заполняла собой всё пространство. Она взлетала и падала, разбиваясь хрустальными брызгами о стены и потолки зала. Это была музыка затянутых туманом гор, натянутой тетивы, звенящего под лыжами холодного снега.

Оркестранты, затаив дыхание, слушали мелодию Свирели, Серебряной Ложки и Кастрюльной Крышки. Ни один бутерброд не был надкушен, ни одна чашка чая не была выпита.

Из оцепенения их вывел голос дирижёра. Он вернулся, как только услышал первые звуки Свирели:

– Браво, Алёшка! Браво, Лиса! Браво, молодое дарование!

Музыканты молча встали, подняли вверх свои инструменты. Так они выражали своё восхищение.

Прошло временя. Алёшка вырос, стал солистом оркестра, его первой свирелью.

Коллектив приглашали в другие города часто, с удовольствием. Лиса тоже ездила с братом на гастроли. Она стала хорошим художником. Куда бы они ни приезжали, всегда в фойе концертных залов выставлялись её картины. И везде большим успехом пользовалась «Пьеса для Ложки, Крышки и Свирели». Директора концертных залов требовали, чтобы пьеса была включена в репертуар оркестра обязательно. Если в афише концерта указывалась Алёшкина пьеса, в залах не было свободных мест. По непонятным причинам пьеса имела не только музыкальный, но и гастрономический успех. Слушатели, отхлопав себе ладоши, бежали в буфет, с необыкновенной скоростью поедая всё, что в нём продавалось. А как же по-другому? Крышка была верна своей первой специальности – быть крышкой от кастрюли, в которой готовится аппетитный обед.

Сама Кастрюльная Крышка больше не участвовала в приготовлении еды, она гордо покоилась в кожаном футляре на бархатной салфетке. Её берегли, как зеницу ока.

Совсем ещё нестарое лимонное дерево стояло в середине двора большого красивого дома. Каждую весну ветки дерева соревновались друг с другом, кто из них вырастет толще и длиннее. Соприкасаться друг с другом ветки считали ниже своего достоинства, поэтому каждая из них искала своё, отдельное местечко в кроне. С каждым годом крона дерева становилась всё больше похожа на изящное кружево. Чуть позже ветки покрывались толстыми кожистыми листьями. Они вырастали небольшие, но в таком количестве, что за ними не было видно молодых темно-зелёных плодиков – лимончиков. Именно они были самой большой ценностью лимонного дерева. Поначалу лимончики этого не знали, они просто висели, и всё. Ветки не удостаивали плодики разговорами, им было самим до себя. Они боролись друг с другом за место под солнцем. Когда лимончики подрастали, цвет их менялся от зелёного до ярко-жёлтого. Тогда хозяева дома подставляли к дереву лестницу и убирали на ветках листья, открывая плодам солнце. Листья обрывались не все, а только там, где висели подрастающие лимоны. Вот тогда плоды начинали понимать, кто главный на дереве. С этого момента лимоны начинали важничать. Чем больше лимоны желтели, тем важнее становились.