Ольга Шубенкова - Психосоматика у детей. 9 шагов к здоровью

Всего этого можно было бы избежать, если относиться проще к тому, что идёт не по плану. Не насиловать ребёнка едой, когда он отказывается есть. А просто дождаться, когда он проголодается. Не укладывать его спать по 2 часа и стрессовать, а дать возможность ему вдоволь наиграться и устать. Арина родилась достаточно крупной для девочки, но с первых месяцев ее вес медленно набирался и едва граничил с нижним порогом нормы. Конечно это очень беспокоило нас и мы старались всегда накормить ее побольше. Но чем больше усилий я прикладывала, чтобы накормить ее, тем меньший интерес к еде она проявляла.

В год и два месяца, когда наши отношения с мужем достигли полного коллапса, Арина чуть не умерла. Мы делали плановую прививку от кори, краснухи и паротита. В этот день было много препятствий. Сначала у меня не заводилась машина, потом в поликлинике сделали технический перерыв и мы не смогли попасть на прививку. Я все же пошла к врачу и договорилась сделать эту прививку, поскольку не хотелось ехать в другой день. Медсестра оказалась не очень то дружелюбной после моей навязчивой просьбы: «Заходите, у меня мало времени».

Вечер. Арина долго не может уснуть, ворочается в кровати, перекатывается с боку на бок. Я рядом в наушниках слушаю аудиокнигу. Поворачиваю голову и цепенею от шока. Мой ребёнок бьется в судорогах, изо рта идёт пена. Включаю свет и вижу ее сине-фиолетовое лицо. «Андрей, бегом сюда» – он стоит рядом со мной на ватных ногах. Я не знаю, что делать, беру ее на руки и интуитивно поворачиваю голову на бок, чтобы она не подавилась слюной. Арина вся горячая, как батарея. В панике мы даже забыли номер скорой. Я орала на мужа, чтобы хоть как-то вывести его из оцепления, он вызвал скорую. Сказали, ожидайте, минут 10.

10 минут, а ребёнок уже синий, глаза закатились и она где-то уже не с нами. Странно, но плакать не хотелось вообще, я понимала, что сейчас ее жизнь только в наших руках, на счету каждая секунда. Мы не могли себе позволить просто ждать врачей, мы бы себе этого не простили никогда.

Открываю интернет, ввожу в строку «судороги у ребёнка при высокой температуре, первая помощь» и нахожу информацию, как помочь ребенку и сбить температуру. Раздела ее полностью, вынесла на балкон, потом положила на лоб мокрое холодное полотенце. «Арина, Аришенька, Аришаня, живи, слышишь, живи, мы так тебя любим». Это время оказалось просто вечностью, 7 минут ребёнок находился в судорогах, 7 минут она была где-то не с нами. Андрей курил на балконе и тихо плакал, впервые за всю нашу совместную жизнь. Я позвонила маме ночью «Мама, помолись за Аришу, она не приходит в себя». Потом звонила в скорую через каждые две минуты и что-то орала матом про суд, про их безответственность и карму. Судороги начали немного утихать, цвет лица начал возвращаться, сначала стал белым, как полотно, потом чуть розовым.

Арина, Ариша, все хорошо, просыпайся, мы рядом. «Покажи нам, где мама, а папа где?» Арина моргает и смотрит словно сквозь нас. Обнимаем ее, целуем, отпаиваем святой водой, сажаем. Она потихоньку приходит в чувства, испуганно обнимает любимую игрушку-котика. Через 17 минут Скорая приехала. Фельдшер – женщина средних лет не желала выходить из машины под моросящим дождем и ждала, когда водитель припаркуется в двух шагах от крыльца подъезда.

«У вас фебрильные судороги, скорее всего был вирус и на фоне прививки поднялась температура» – сухо отчеканила она.

«Мы сдавали анализы, ребёнок был абсолютно здоров» – она молча пожимает плечами и заполняет бумаги.

Морозовская больница, отделение неврологии, где у каждого третьего ребёнка подобные последствия прививок. Передо мной закрывается скрипучая металлическая дверь с отогнутым листом железа, Арина уже под наркозом на носилках. Делают МРТ мозга на выявление эпилептических очагов. За что? Почему так? Здоровый желанный ребёнок, 9 баллов по Апгару под угрозой эпилепсии. «А кто его знает, что будет дальше, 7 минут в таком состоянии обычно бесследно не проходят, радуйтесь, что хоть так…» – заключил невролог.

Эпилепсию не подтвердили. Но речь пострадала. Арина уже в 9 месяцев начала говорить первые слова, но после случившегося речь до 2,5 лет развивалась слабо. Ее мало, кто понимал. Ежедневные занятия по развитию моторики, логики, памяти. Потом добавился сад, но в самой младшей группе прогресса не было и мы перевели Арину к старшим детям, там то и пошли первые ощутимые сдвиги. Через полгода судороги повторились. Нельзя было допускать температуры выше 37,5. Был риск ее резкого повышения после этой отметки.