Андрей Курпатов - 5 наболевших вопросов. Психология большого города

Мы привычно употребляем выражения «я так думаю», «я считаю, что»… И мы уверены, что это именно МЫ так думаем. Но действительно ли это наши мысли? Или это мысли родителей или учителей, друзей или соседей, мысли из мудрых книг или не очень умных газетных статей, незаметно ставшие нашими? Герой Евгения Леонова в «Обыкновенном чуде» был более честен в отношениях с собой, он сразу заявлял, что его слова и поступки продиктованы дурным влиянием родственников: «А это во мне тетя родная проснулась…»

Хотим мы этого или не хотим, но приходится констатировать факт, кстати, доказанный теми же психологами: наши мысли во многом остались несвободными. Мысли-шаблоны, которые мы воспроизводим примерно так же, как начинающий водитель совершает типичные неправильные действия, даже не подозревая об этом. И они нас тормозят, ограничивают, мешают жить и быть: быть веселыми и жизнерадостными, понимающими и понятыми своими близкими, жить насыщенной жизнью, в общем – жить счастливо.

К сожалению, «изнутри системы» очень сложно увидеть, что именно в ней «сбоит», какие наши мысли ставят нам подножки. Смысл же профессий психотерапевта, психолога как раз и заключается в том, чтобы «диагностировать» эти мысли-паразиты и показать их нам. А заодно потренироваться вместе в других, более продуктивных способах мыслить. В общем, выступить в качестве «инструктора по вождению».

Знаю, многие люди еще с опаской относятся к психологам. А некоторые – с явным недоверием к возможностям самой психологии. Наверное, иногда эти опасения зиждутся на каких-то фактах, но, возможно, на все тех же предрассудках и страхах, не имеющих рациональной основы. Вроде страха перед компьютером и неумения воспользоваться всеми его ресурсами у пожилых людей.

На Западе, а теперь и у нас любят повторять: «Демократия – штука иногда неприятная, но это пока лучшее общественное устройство, которое придумало человечество». То же, думаю, можно сказать и о психологах и психотерапевтах. Да, у нас их пока объективно мало, а большинство из тех, которые есть, только учатся, набираются опыта. Да, сам процесс психотерапии часто сопряжен с достаточно тяжелыми переживаниями. Но… все-таки с психологами лучше, чем без них. Лучше для нас самих.

Примета нашего времени – поверхностность. Когда ты вечно опаздываешь, а количество дел и не думает уменьшаться, то, хочешь не хочешь, приходится скакать по верхам. Сначала от этого устаешь, расстраиваешься, но постепенно привыкаешь. А привыкнув, начинаешь думать, что эти верхи – это оно самое: «все, что есть». Изучение сменяется беглым ознакомлением, понимание – условным узнаванием («Да, где-то видели что-то подобное…»), а смысл, суть – они и вовсе выветриваются. Не до них, честно говоря. У нас, извините, на дворе информационная цивилизация… Так, кажется, именуется это странное время.

Мы уже много раз наступали ровно на эти грабли: человечество достигает чего-то нового, наслаждается успехом, а затем… бах, и приехали – ужас-ужас. В начале XX века экономика пошла на подъем, случилась научно-техническая революция. Все были в восторге от происходящего, грезили прекрасным будущим. Но именно эти экономические и научно-технические «мускулы» сначала спровоцировали одну мировую войну, потом вторую, затем создание атомной бомбы и, наконец, войну «холодную». Не было бы прогресса, не было бы у нас и этого «счастья». Сейчас другая «напасть» – успехи в сфере обмена информацией. Прогрессия геометрическая…

Чем все это обернется? Перегрузками, истощением, но главное, как я уже сказал и как мне кажется, – поверхностностью. Это пугает больше всего. И дело, разумеется, не в том, что мы станем какими-то малообразованными и, приученные заполнять тесты, выбирая один из трех вариантов ответа, разучимся думать. Это неприятно, но, наверное, не трагично. Трагично другое – в результате мы внутренне, по-человечески опустеем, выхолостимся, упростимся. Психика ведь подобна парашюту – если не пустить в него под давлением воздух, он так и останется смятым куском материи в рюкзаке. Она должна претерпевать нагрузки, трудности, это единственно возможный механизм ее развития – преодоление препятствий.

В каком-то смысле это, конечно, парадокс, но давление (подавление), с которым мы столько лет и так отчаянно боролись, делало нас глубже, сложнее и даже, возможно, ценнее. А вот информационное изобилие и отсутствие границ, напротив, делают нас поверхностными, пустыми, легковесными – какое-то перекати-поле. Мы читаем Достоевского в комиксах, а с Евангелиями знакомимся в экранизации, слушаем классическую музыку, когда звонит мобильный телефон, и признаемся друг другу в любви между делом, по sms. Вступить в дискуссию, не зная предмета, – это стало нормой. Высказаться о чем-то, опираясь лишь на первое собственное впечатление, – это кажется нам естественным. Вырвать фразу из контекста и «глубокомысленно» порассуждать о чем-то вокруг да около – это обычное дело. Никого ничего не смущает. Это в порядке вещей.