Андрей Курпатов - 5 наболевших вопросов. Психология большого города

И факт этот, на мой взгляд, состоит в том, что одни из нас от природы производят впечатление неких аутсайдеров в пространстве духа, а другие – напротив, кажется, что без пяти минут Будды, в общем, святые и праведники. Это не значит, что жизненный путь никак на степень духовного (внутреннего, личностного – как угодно назовите) роста не влияет. Напротив. Но должны быть некие «задатки». Как с музыкальным слухом. Вот мой музыкальный слух – развивай, не развивай, Паганини не получится никогда, хоть убейся. В лучшем случае – уровень хоровика-затейника достичь можно. Это мой потолок. А у кого-то – он от природы блестящий, и есть возможность развивать его дальше. Так и личностный рост – его развивать можно, конечно, но в рамках, заданных матушкой-природой. Вот я, собственно, к этому все и рассказывал…

В общем, огромному количеству людей вполне комфортно и так, как они живут. Они не испытывают какой-то сверхъестественной потребности в индивидуальных отношениях, не испытывают тягостного одиночества, тоски по «родственной душе». Да, они тоже тоскуют, тоже мучаются, тоже хотели бы чего-нибудь такого родного и близкого. Но эта их тяга никогда не превращается в тот разрушающий гул, который способен взорвать внешнюю оболочку личности, чтобы, наконец, бабочка, таящаяся в их душе, выскользнула из своего кокона. Из какого яйца птенец вылупится, а из какого не вылупится – это науке неизвестно. В любом случае, намеренно и преднамеренно мы этого сделать не можем, оно или происходит, или не происходит.

Другое дело, что если человек этим вопросом серьезно и обстоятельно задается, то, скорее всего, у него уже произошел процесс некоего дистанцирования от той социальной пьесы, в которой он, как и все мы, автоматически отыгрывает свои роли: «Я хорошая мать», «Я плохая дочь», «Я прекрасный сотрудник и за 25 лет на производстве собаку съел». Значит, был перед этим тот внутренний дискомфорт, та неудовлетворенность «привычным», «налаженным» бытием, которая и заставила его искать нового себя. А как я уже говорил, нового себя можно найти лишь через Другого. Поэтому я и называю эти отношения «индивидуальными». В них каждый проявляет свою сущность, и потому эти сущностные отношения уникальны. Как доктор Курпатов писал в своем психософическом трактате: «Себя я узнаю, узнавая неузнаваемость Другого».

И здесь происходит этот переход на третий уровень развития личности. В чем его отличительная черта?.. Трудно сформулировать это в словах, но я попробую. А вы попытайтесь понять, ладно? Это ситуация, когда человек понимает, что единственной ценностью в этой жизни является очень странная вещь – наличие в ней людей, с которыми счастье молчать. Не потому, что «он молчит, и слава богу», а потому, что «он молчит, и все понятно». Когда человек понимает, что это является на самом деле системообразующей ценностью, а все остальное – лишь суета сует, он становится коллекционером в определенном смысле… Он коллекционирует эти звуки камертонов других человеческих душ.

– Коллекционеры тоже разные бывают…

В памяти почему-то сразу всплыл персонаж культовой книги Фаулза «Коллекционер». Бедные филателисты и нумизматы! Теперь этот нейтральный термин стойко ассоциируется с этой книгой и явно не добавляет ему приятного звучания. Но слово-то не виновато! Оказывается, Андрей употребил это слово намеренно.

– Я использую здесь, как кажется, не очень подходящее слово – «коллекционер». Но намеренно – чтобы снять налет нездорового романтизма со всего происходящего. Потому что сейчас я говорю вовсе не о тех экзальтированных персонажах, которые сходятся друг с другом, сплетают руки в едином порыве, широко раскрывают глаза и, восторженно озираясь, беспрерывно щебечут: «Ах, боже ж мой, прЭкрАсно!»

Нет, речь идет о естественных, спокойных, нормальных, здоровых, настоящих человеческих отношениях. Это не надрывная экзальтация, не разыгрывание социальных спектаклей (начальник – подчиненный, родитель – ребенок, супруг – супруга), это просто настоящие человеческие отношения. Другое дело, что на такие отношения готовы, к сожалению, немногие. И в своей жизни мы встречаемся с людьми, которые нам предлагают свободу этих отношений. Эти люди становятся нашими истинными друзьями.

К сожалению, наши настоящие друзья – они, как правило, из детства. В детстве все как-то проще. Мы легче сходимся – в нас нет еще целого эшелона социальных ролей, и пресловутый «жизненный опыт» не давит своей мертвой массой, нет и прагматической заинтересованности, столь свойственной для взрослых отношений. Это единение, которое возникает на уровне еще не созревшей, не выстроившейся окончательно личности. В детстве социальные роли еще не сформированы окончательно, их сравнительно мало, и поэтому наши «невидимки» легче из этой крепости выходят и чаще встречаются. Разумеется, такие отношения еще нельзя назвать индивидуальными в том смысле, о котором мы с вами говорили, но они очень близки им по сути.

Читать дальше