Кэтрин Кроуфорд - Французские дети не капризничают. Уникальный опыт парижского воспитания

Считается, что последствия Второй мировой войны оказали самое серьезное влияние на то, как стали одеваться французские дети. Хотя и до войны во Франции существовали очень высокие стандарты внешнего вина, детская одежда чаще всего напоминала уменьшенный вариант обычной одежды для взрослых.

Но, поскольку во время войны погибло много мужчин, женщинам пришлось принимать гораздо больше решений – и они начали своеобразный детский крестовый поход. Было принято множество прекрасных законов – например, запретили детский труд. К детям стали относиться, как к детям, причем во всех сферах, в том числе и в одежде.

У меня случается настоящий праздник, когда моя французская подруга, имеющая девятилетнюю дочь, присылает мне одежду, из которой ее дочка выросла. Французская детская одежда так красива и необычна! Я – не единственная американка, которая так думает. И свидетельством тому служит успех линии детской одежды Petit Bateau в нашей стране.

Посмотрев фильм «Город заблудившихся детей», мой муж начал судорожно разыскивать серый свитер грубой вязки с маленькими медными пуговками. Мы с ним прошерстили все винтажные и комиссионные магазины в округе.

Конечно, во французском характере есть и такие стороны, которые мне не хотелось бы повторять в моей семье. Одна из моих французских подруг в Нью-Йорке говорит, что визиты ее родителей для нее просто мучительны. Родители все критикуют. Во Франции они обычно дожидаются, когда этих слов не услышат другие люди (за исключением членов семьи). В Соединенных Штатах они считают, что по-французски никто не говорит, поэтому свободно высказывают свое нелицеприятное мнение о прохожих (которые, кстати, часто владеют французским языком). Это неудобно. И некрасиво.

Для моих маленьких «франкенштейнов» я выбираю только самое позитивное. Я хочу сделать их внимательными, послушными и с уважением относящимися к окружающим людьми.

Примерно в возрасте трех лет у Дафны начался «спортивный» период. Каждую неделю она раза четыре требует, чтобы мы надели на нее ирландскую футболку и шорты, которые наша подруга привезла ей из-за границы. Уна тоже не отстает. Прошлым летом она тратила массу времени на то, чтобы выбрать себе купальник. Она хотела обойтись чем-то вроде плавательных шортов, но я решила (и считаю так по сей день), что ходить в одних шортах девочке неприлично, несмотря на то что она еще очень и очень маленькая.

В обоих случаях я сумела создать атмосферу, в которой мои дети могут спокойно следовать своей природе и экспериментировать с собственной индивидуальностью (поздравляю, мы снова в Америке!).

Я по-прежнему придерживаюсь той же точки зрения, но, боюсь, порой мы, американцы, перегибаем палку. В результате в присутствии детей мы попросту теряем собственную сексуальную идентичность.

Мне нравится, как открыто французские родители проявляют любовь друг к другу, не задумываясь о том, что дети находятся рядом. Я слышала, как один французский отец с удовольствием заметил: «Cette femme a un corps absolument magnifique» («У этой дамы потрясающая фигура!»). И присутствие шестилетней дочери его ничуть не смутило.

Абсолютно уверена, что в Америке подобное замечание сочли бы наносящим непоправимый ущерб личности юной, впечатлительной девочки – «Только не перед детьми!».

Но мне нравятся такие проявления сексуальности. К сожалению, широко известно, что многие французские отцы проявляют такие же чувства по отношению к женщинам, в браке с которыми не состоят. И вот этого я одобрить никак не могу!

Феминизм во Франции имеет давнюю и славную историю, но никакой феминизм в этой стране не исключает женственности. И такой подход я хотела бы привить моим девочкам, какой бы купальный костюм ни казался им наиболее комфортным.

Надеюсь, они на меня не злятся. Уверена, что действую во имя их блага. Мне хочется, чтобы они понимали – французский поцелуй делает их родителей счастливыми. А когда счастливы родители – счастливы и дети.

Когда я была чуть старше Уны, меня отправили продавать шоколадные батончики на улицах нашего квартала в пользу моей католической школы. (Батончики назывались «Лучший в мире шоколад», но были отнюдь не лучшими в мире.) Я продавала шоколадки, чтобы получить приз. Я твердо вознамерилась заполучить хотя бы плюшевого кокер-спаниеля за третье место.

К двери соседнего дома подошла женщина средних лет. Я тут же рванула к ней. Она мило со мной побеседовала, но в конце концов призналась, что не сможет купить у меня шоколадку: дети ее близких друзей учатся в той же школе, и они наверняка придут к ней с теми же шоколадками, поэтому ей не хочется их огорчать и признаваться, что она уже купила шоколадку у другого ребенка.