Татьяна Девятова - 5 наболевших вопросов. Психология большого города

– Приходят, действительно, с дискомфортом. Но вы допускаете ошибку, когда так передергиваете рекомендации доктора. То, что доктор предлагает избавиться от привычки раздражаться, – это не значит, что он предлагает быть индифферентным, равнодушным, этим китайским болванчиком. Нет. Я не говорю, что вы не должны реагировать на то, другое, третье. Вопрос в том – как вы на это реагируете. На одно и то же событие можно реагировать истерикой, сдержанным гневом, простым недовольством… А можно – делом. Спокойно, рассудительно, делом.

Вот сидит себе доктор в травмпункте, привозят к нему человека со сломанной ногой. Как ему на это реагировать? Начать биться в конвульсиях: «Боже-боже, горе-то какое! Что ж это деется-то! Как же такое могло случиться?! Караул!»? «Зайчик бежал по дорожке, ему перерезало ножки!» Ну нет, наверное. Причитания доктора ничем не помогут больному. И точно так же ваше раздражение на близкого человека ничего не изменит, по крайней мере, в лучшую сторону. Ваше благородное негодование никому не нужно, если только это не способ воздействовать на зарвавшегося субъекта. Ваши призывы к небесам по поводу восстановления попранной справедливости – только нагрузка на голосовые связки. Небеса склонны, вообще-то говоря, игнорировать подобного рода обращения. Нужно дело делать.

Ко мне, как и к любому психотерапевту, люди приходят на прием со всеми скорбями земли русской. И что мне с этим делать? Начать впадать в депрессивный транс? Реветь в тридцать три ручья на пару с моим пациентом? Нет уж, увольте. У меня есть привычка правильно на это реагировать – делом! Реагировать делом – это способ реагирования на негативные события. Я сопереживаю человеку, который обратился ко мне за помощью, но я не ныряю в пучину его трагедии, я его из нее вытягиваю. При чем тут китайский болванчик?.. Просто некоторым кажется, что если мы забились в истерике при виде какого-нибудь чужого несчастья, то, значит, мы хорошие люди, а не забились – значит, бессердечные и вообще – дрянь-человек. Это абсолютно не так. Потому как истинное сострадание заключается в помогающем действии, а не в артистичных позах.

– И как же надо реагировать, когда человек говорит: «Я несчастлив!»?

– Как это лечится?.. Тут все до банальности примитивно и просто. Сначала мы осваиваем нехитрые техники коррекции собственных эмоциональных состояний, и тут человек начинает понимать, что все его негативные эмоции – его же собственных рук дело. В общем, читайте, что называется, книжку «Счастлив по собственному желанию». Это первая составляющая счастья, о которой мы с вами уже говорили.

Далее переходим к более сложным «упражнениям»… Люди счастливы, когда они сами любят и когда чувствуют, что их тоже любят. И я утверждаю, что есть способы научиться любить больше, «чем обычно», и способы увеличить свою собственную чувствительность к любви другого человека (научиться чувствовать, что тебя любят, – это, я вам скажу, целая наука!). Кроме того, всегда есть ресурс повысить в отношениях с близким человеком само– и взаимоуважение. Все это, как мы помним, второе условие счастья.

Наконец, третий пункт, о котором мы с вами говорили, – это личные цели. Те мои пациенты, которым за время психотерапии удавалось найти какие-то важные для себя цели и приступить к их реализации, в целом чувствовали себя значительно более счастливыми, чем те, кто филонил в этой части работы. Это жестокая правда жизни – мы вынуждены заниматься делом, в противном случае мы перегреемся и умрем. Но заниматься делом без радости от того, что ты им занимаешься, – это уже другая форма самоистязания. Поэтому лучше делать то, что ты считаешь важным и нужным. И получится лучше, и самоощущение будет совсем другое.

И есть пациенты, которым я бы скорее философский курс проводил, нежели психотерапевтический. Это, как вы помните, четвертый, дополнительный элемент – составляющая счастья, венчающая всю его психологическую конструкцию.

– А были такие люди, которые после курса психотерапии говорили вам: «Доктор, кажется, я наконец счастлив!»?

– Это даже забавный вопрос… Человек, который избавился от двадцатилетней агорафобии (страха открытых пространств), например, и получил возможность вернуться к нормальной жизни – без страха выходить из дома, гулять по площадям, ездить в общественном транспорте, спускаться в метро… Он безмерно счастлив! Вы не можете себе представить, что это такое – увидеть его глаза после того, как он проезжает всю ветку метро, возвращается и говорит: «Я проехал! Я смог!!!» Вряд ли тот, кто не испытывал ничего подобного, сможет понять интенсивность и пронзительность такого счастья, но, поверьте мне на слово, оно – огромно. Избавившись от страха, человек обретает свободу. Понимая, что он может контролировать свои эмоции, он становится хозяином своей жизни. Мне кажется, осознание этих истин, переживание этих состояний – это абсолютное счастье. И я всегда говорю своим пациентам в такие минуты: «Запомните это состояние! Прочувствуйте его! Сохраните в себе!»