Елена Любимова: Как отучить ребенка кусаться и драться

Потому ребенок, в чьей жизни прибавилось самостоятельности, быстро узнает, что такое конкуренция, что взрослым тоже ничего не достается даром… Если в семье есть другой ребенок, эти понятия для него не столь уж новы, – как минимум, он знаком с необходимостью соперничать с братом/сестрой за родительское внимание и ласку. Но если малыш у нас рос один, он неизбежно будет поставлен в совершенно незнакомую ему ситуацию. Само собой разумеется, организовать честный успех среди соперников – задача иногда невыполнимая даже для взрослых, не то что для ребенка. Ведь с ним никто из сверстников церемониться уж точно не будет… Поэтому с момента «удлинения поводка» склонность и привычка к быстрым, агрессивным реакциям в нашем чаде будет расти, что называется, как на дрожжах.

Нам в данном случае нужно учесть, что на этот процесс обстановка дома и взаимоотношения в семье влияют уже весьма опосредованно. Быстрое развитие агрессии, резкости поведения обусловлено здесь совсем другими, внешними факторами. В данном случае условиями, в которых ребенок находится вне своего привычного окружения. На этой почве и возникает нечто новое – ситуации, когда на нас градом сыплются со всех сторон жалобы, а наш бывший «ангелочек» является каждый вечер домой весь в ссадинах и других внешних признаках «отлично» проведенного дня. А между тем как раз дома мы видим только следствия его дневных «похождений» – сам малыш ведет себя от вечера к вечеру на удивление тихо, почти образцово. То есть как раз мы впервые за много лет не слышим ни капризов, ни истерик, ребенок тих и мил, послушен, как никогда, но, судя по всему – только после возвращения домой. Ведь ряд косвенных признаков (следы «жарких схваток», отзывы соседей и педагогов) указывает на то, что дома он ведет себя так хорошо лишь по одной причине. А именно по той, что весь свой «характер» он успел проявить неоднократно за сегодня, но сделал это «где-то там», за пределами дома и семьи.

Нужно сказать, что такое внешнее «исправление» трудного характера малыша редко радует родителей. Ведь ребенок, получивший толику свободы, стремительно становится не только практичнее в реакциях и суждениях, но и нередко куда молчаливее, чем прежде. Последнее особенно характерно для мальчиков, так как девочки эмоциональнее от природы, и потребность поделиться с кем-нибудь своими переживаниями сохраняется у них дольше. Так или иначе, теперь мы наверняка все чаще вопрошаем наше чадо, что произошло на сей раз, но оно в ответ все чаще хмуро отмалчивается и прячет глаза, утирая кровь с разбитой, опухшей губы…

Ранее мы, несомненно, привыкли узнавать в ответ на этот же вопрос всю подноготную их взаимоотношений с Сережкой, начиная с первого дня знакомства и заканчивая эпизодом, когда они что-то не поделили, а результатом спора стали обрабатываемые сейчас мамой синяки. Но теперь, в лучшем случае, мы услышим скупое «Сережка первый начал!» без дальнейших оправданий или пояснений, словно сказанного вполне достаточно для понимания всей картины. И так – раз за разом, пока новая для нас скрытность ребенка не станет такой же привычной, как и прежняя откровенность. Нужно признать, такое отдаление тоже пугает – ничуть не меньше растущей склонности доказывать свою точку зрения в драке. А также, разумеется, вызывающей родительскую ревность самостоятельности, проснувшейся в поведении еще недавно полностью «домашнего» малыша.

Вот таковы особенности этого возраста – еще не переходного, но уже близкого к нему целым рядом признаков, и признаков, сильно тревожащих родителей. Но в действительности в них далеко не всегда стоит усматривать угрозу для себя, семьи или ребенка. Понятно, что, когда сын или дочь отмалчиваются в ответ на некоторые вопросы (на большинство вопросов о том, чем они занимались сегодня целый день), мы, умудренные опытом и начитавшиеся всевозможных «ужасов» в прессе старшие, начинаем подозревать их во всевозможных неблаговидных пристрастиях и поступках… Но на деле эти попытки уклониться от ответов обычно означают лишь, что ребенок взрослеет.

Заметим, что мы предоставили ему больше свободы – фактически предложили решить часть возникающих проблем общения и взаимопонимания самостоятельно. Ребенок согласился сыграть в эту новую игру с большей или меньшей охотой и получил некий результат своих усилий – подрался с Витей, подружился с Олей или Мишей и т. д. Родители не имели отношения к его провалам или успехам – отмежевались от них сами. Да и ребенку, возможно, не нужен их совет, как поступить дальше, или их оценка, все ли он сделал правильно до сих пор. Как видим, в ситуации, когда у него появилось время и занятия, за которыми родители добровольно отказались наблюдать, ему, быть может, просто нечего с ними и обсудить. Другими словами, он может сам не видеть повода и причин говорить об этом за ужином, и воспринимать любопытство, настойчивость родителей как «не суй свой нос в мои дела».