Фридрих Фёрстер - Образ жизни, который мы выбираем

Еще Песталоцци жаловался, что прежняя преданность работе исчезла и что теперь работают по принципу «Снаружи – хорошо, внутри – плохо!» Эти слова так и просятся на язык, когда смотришь на нашу нынешнюю манеру работать. В наше время все так пропитано ожиданием денежных вознаграждений за работу, что люди, похоже, забыли, что лучшая и самая надежная награда за труд – это ее влияние на наш собственный характер. Как говорится, «характер создается в бурях этого мира». На самом деле «этот мир» гораздо больше разрушает характер, чем создает его. Тот, кто вступает в жизнь, не закалив характер, очень быстро теряет последние крохи добросовестности. Характер формируется как раз в мельчайших и простейших привычках будничной жизни. Всякую хорошую привычку можно сравнить с первопроходцем в джунглях, выкорчевывающим вокруг себя дикие заросли. Привычка к тщательной работе под строгим контролем воли при выполнении самых малых обязанностей – это самый мощный фактор культуры среди наших внутренних «диких зарослей». Стэнли пишет в своей автобиографии, что когда в сиротском приюте, где он провел детство, подходила его очередь заправлять кровати, он разглаживал каждую постель так тщательно, что «в ней мог бы спать принц». Этот мальчик-сирота, став взрослым, прошел по самым диким местам Африки и, несмотря ни на что, ни разу не повернул назад.

Одних добрых намерений стать по-настоящему добродетельным недостаточно. Свой собственный характер можно по-настоящему сформировать, занимаясь самыми элементарными, простейшими делами. Неумолимости собственного намерения нужно учиться в будни, а не в воскресенье. Воскресенье воодушевит тебя на что-то доброе, но только будни переведут все на язык жизни. Если подержать спичку над горящей керосиновой лампой, в воздухе над спичкой часто возникает маленькое таинственное голубое пламя. У многих людей идеал навсегда остается лишь этим голубым пламенем в воздухе. Им незнакомо истинное искусство самовоспитания, без которого небо и земля никогда не встретятся. А это искусство заключается всего лишь в том, чтобы даже самое большое начинать с самого малого. Столь высокая оценка малого не имеет ничего общего с педантизмом. Педант – это тот, кто занимается малым ради самого этого малого. Но тот, кто трудится над малым ради чего-то большого, что нужно сделать во что бы то ни стало, для кого вообще «все преходящее притча – и только», тот, оставаясь преданным делу и в малом, никогда не станет мелочным, а, кропотливо занимаясь малым, тем не менее будет жить во имя чего-то большого и великого. Истинно большая энергия вообще не может быть никакой иной, как только верной и точной в малом. Ее верность – выход ее неисчерпаемой силы, так же, как в готических соборах возвышенная идея целого как раз вследствие ее творческой силы пронизывает самый маленький орнамент, подчиняя его общей основополагающей мысли.

Кто обнаруживает в себе предрасположенность к слабоволию, кто во всем, что он делает, замечает склонность к небрежности и невнимательности, но все же ощущает животворное желание исцелиться и укрепить волю, тот в большинстве случаев совершает одну ошибку. Противодействуя слабоволию, прилагает усилия к самой слабой точке, а затем, само собой, терпя неудачу за неудачей, совсем опускает руки. А между тем единственно правильный метод состоит в том, чтобы прежде всего спросить себя, а нет ли у меня каких-нибудь активных интересов или особых способностей в гуманитарной или технической области? Если есть, то это, кроме всего прочего, означает наличие живых сил – может быть, за исключением склонности к стихосложению. Тогда нужно начать разрабатывать в себе эту способность, учиться музыке или иностранному языку, искусству перевода или какому-то ремеслу, садоводству и огородничеству, работе по дому, рисованию или, наконец, выучиться на медбрата (медсестру). Нужно постараться превратить простую склонность к чему-то в мастерство и быть столь тщательным и преданным делу, чтобы в конце концов настойчивость и точность стали привычкой и даже страстью. Тогда мы увидим, что радость от безупречно сделанного дела, что испытание нашей скрытой силы исподволь повышают энергию наших свершений и во всех других областях. Мы вдруг обнаруживаем в себе растущую антипатию ко всякой половинчатости и понимаем, что значат слова: «Кто хоть раз ощутил, как сладка преданность своему делу, тот никогда от нее не отступит».