Алена Бессонова - Почемучкины сказки

– Нет, нет и нет! – пискнул молодой Бурундук из – под корней могучего дерева. – Я могу поделиться с малышом своим жиром. Говорят, он у меня лечебный.

– Нет, нет и нет! – строго заявила Рысь, – Твои рога – символ Хвойного царства. Лишится символа, всё равно, что потерять знамя. Позор! Я готова насобирать матери мальчика мумиё на горных скалах. Мумиё очень полезное средство…

– Нет, нет и нет! – загомонили косули, – У царя зверей льва грива и хвост, а что будет у нашего короля? Чем мы будем гордиться? Давайте лучше надерём у диких собак шерсти и свяжем ребёнку свитер. Собачья шерсть хорошо помогает при радикулите.

– При чём здесь радикулит? – ухнула старая Сова, – малыш умирает, его надо спасать!

Король-олень резко вскинул голову и этим прервал разговоры. Поляну Большого совета накрыла тишина.

– Спасибо, я выслушал вас, – Кьёрин твердо вступил на тропинку, которая вела в людскую деревню, – решение я буду принимать сам.

У порога дома больного мальчика решимость покинула короля Кьёрина.

– Кто будет бояться меня без моих рогов? – подумал олень. Он потоптался на месте, развернулся и решил уходить. – Но у меня есть твёрдые как камень копыта, а у мальчонки не будет главного – жизни!

Кьёрин вернулся обратно к крыльцу дома.

– Кто будет любить меня без моих ветвистых и изящных рогов? Леда так восхищается ими! Нет, я не могу потерять любовь Леды! – Кьёрин вновь сделал шаг в сторону леса.

Он решительно возвращался к Хвойному королевству, но неожиданно замер, будто обдумывал внезапно возникшую и оцарапавшую его острой иголочкой мысль:

– Мой сын решит, что я трус! – и тут Кьёрин учуял запах своей жены Леды. Только она пахла озёрной водой, настоянной на хвое и весеннем ландыше.

– Она рядом, – догадался Кьёрин, – она не хочет мне мешать.

Он уверенно развернулся обратно подошёл к двери дома и вставил конец одного из рогов в ручку, с силой дёрнул головой. Рог упал на крыльцо. Со вторым рогом Кьёрин поступил также.

– Правильно, дорогой, – услышал Кьёрин шепот за своей спиной, – король не тот, кто умеет красиво носить свою корону, а тот, который принимает правильные решения. – Леда потёрлась головой о шею оленя. – Какие красивые и умные у тебя глаза. Как я горжусь тобой!

На следующее утро, поднимая мужа на утреннее купание, Леда вскрикнула от удивления:

– Кьёрин, они растут вновь! Посмотри, какие забавные рожки появились у тебя за ночь. Если так пойдет дальше, то к следующей зиме они будут ещё ветвистей и краше прежних.

Подойдя к озеру и увидев своё отражение, Кьёрин удовлетворённо крякнул, а когда по макушкам высоких сосен поскакал звонкий смех ребёнка, Кьёрин удовлетворённо крякнул во второй раз.

– Он здоров!

Теперь каждую зиму он отдавал свои рога людям —

пусть лечатся.

– Смотри, Алёшка, какой попугайчик! Вон, вон на верхушке сидит, – женщина вытянула руку в направлении ветвистого дерева, – Какой– то разиня форточку не закрыл, он и вылетел. Жалко, замерзнет зимой…

Алёшка сидел в инвалидной коляске у невысокого деревянного заборчика, который отделял двор его дома от улицы. Он медленно неохотно закрыл книгу, сложил её на колени, и поменяв одни очки на другие, стал всматриваться в крону дерева.

– Не замёрзнет! – уверенно сказал мальчик. – Ты ошибаешься, мама, это не попугайчик. Это зимородок, причём очень редкой породы – кукабарра. Длина тела птицы более 40 сантиметров. Обитает на востоке Австралии и в Новой Гвинее. Верно то, что улетел, от какого – то разини. В наших краях такой зимородок не водится.

Мать с нежностью, гордостью и грустью посмотрела на сына. С нежностью потому, что любила его больше всего на свете. С гордостью, потому что в течение долгого и вынужденного обездвижения мальчик все время читал и теперь много знает. С грустью, потому, что у сына не хватает силы и воли превозмочь боль и встать на свои хворые ноги.

Зимородок тоже с интересом разглядывал мальчика. Он, как и Алёшка страдал, но страдал от своей «яркой индивидуальности и изысканности». Его перламутрово – оранжевая грудь, яркие зелёные в крапинку крылья, голова в изумрудном берете, а ещё длинный клюв, короткий яркий хвост – всё это приковывало взгляды людей и их пальцы начинали сжиматься в безудержном желании схватить, утащить домой, посадить в клетку и успокоившись, наконец, сказать – он МОЙ!