Валерий Гусев - Миллион в копилке

Продавец вздохнул и, когда машина, блеснув красными фонариками, отъехала подальше, отчетливо выругался ей вслед.

А мы с Алешкой одновременно толкнули друг друга локтями. Потому что сразу догадались, что вовсе не в анализах дело.

Но тут чуть не провалил всю операцию нетерпеливый Санек. Едва продавец направился вдоль улицы, а мы незаметно за ним, Санек вылетел из-за ракушки и заорал, размахивая руками:

– Стой! Отдай монету, жулик!

Продавец сначала вздрогнул от неожиданности, а потом грозно пошел на Санька:

– Ты опять? Иди к своему дедушке! И поскорей. Пока я тебе не оторвал уши вместе с головой!

Не успели мы броситься на помощь, как откуда ни возьмись на пути продавца возникла невысокая худенькая девочка с собакой.

– Покажи зубы, - тихо сказала она.

– Зачем? - остолбенел продавец по кличке Кэн.

– Это я не вам, - вежливо объяснила Лена. - Это я своей собаке.

Вообще-то, собачья команда «Покажи зубы!» - самая безобидная. Ее дают своему лохматому другу у ветеринара или на собачьей выставке, на осмотре. Но когда чужому человеку большая и красивая собака оскаливает, морща губы, белоснежные клыки, то это совсем не мирное зрелище.

– Что ты, девочка? - испугался продавец и даже шагнул назад. - Убери собаку. Я по своим делам иду. И никакой вашей монеты, я же сказал, у меня нет.

Он осторожно обошел Норда и, озираясь, направился к метро. Мы с Алешкой за ним, шепнув Лене: «Идите домой. Мы утром вам позвоним».

Лена кивнула и, взяв одной рукой Норда на короткий поводок, а другой Санька за рукав, послушно повела их домой.

Главное, конечно, чтобы ее дедушка не надумал сегодня полюбоваться своей ненаглядной «Гречанкой» или убедиться, что она на месте, в брюхе фарфоровой собачки.

Зимовка в лифте

Дойдя до станции метро, продавец Козлов обогнул ее и двинулся вдоль длинного ряда домов, которые тускло терялись в позднем вечернем мраке.

Мы с Алешкой шли за ним по очереди. Из рассказов папы мы знали, что именно так оперативники «ведут» подозреваемого. Чтобы он не заметил слежки.

Иногда мы даже переходили на другую сторону улицы. И шли такой цепочкой: я, например, не теряя из вида Козлова, а Алешка - меня. Потом мы менялись. И за все время, хотя продавец иногда осторожно оглядывался, он не заметил одного и того же пацана, подозрительно идущего следом за ним.

Правда, я думаю, озирался он, опасаясь вовсе не пацанов, а девчонки. Вернее, ее собаки с белыми зубами.

Вскоре Козлов свернул во двор большого дома старой постройки - со всякими неказистыми архитектурными излишествами - и вошел в подъезд с высокими дубовыми дверями.

Мы немного погодя шмыгнули за ним и затаились на лестнице, возле почтовых ящиков, среди разбросанных рекламных листков и другого мусора.

Громко запахнулись дверцы лифта, и он, поскрипывая, пошел наверх.

– Считаем! - сказал я Алешке.

– Чего считаем? - не понял он. - Ступеньки?

– Время! - отмахнулся я, считая секунды и прислушиваясь к ходу лифта.

– Двадцать четыре, запомни, - сказал я Алешке, когда услышал, что лифт остановился где-то наверху.

– А зачем? - все еще не догадывался он.

– Этаж узнаем, понял? Где его квартира находится.

– Здорово! - сказал Алешка. - Молодец! - и вызвал лифт.

Мы вошли в кабину и нажали кнопку двенадцатого этажа. Дверцы закрылись, лифт пошел наверх, я начал отсчет…

– Двадцать четыре! - и Лешка нажал кнопку «стоп».

Лифт остановился. На табло над дверью светилась цифра «четыре».

– На четвертом живет, - сказал Алешка. - А дальше что?

– Поехали вниз, а потом опять поднимемся. На четвертый этаж.

Нажали кнопку первого этажа. Но лифт не среагировал. Нажали «двенадцатый» - та же реакция. Вернее - никакой!

Когда я перенажимал все кнопки без всякого результата, Алешка схватил меня за руку и сказал:

– Не старайся, Дим. Надо было сначала вот это прочитать, - и показал на бумажку, приклеенную к стенке кабины скотчем.

На ней было написано:

«Уважаемые жильцы! Убедительная просьба не пользоваться кнопкой «стоп» ввиду ее неисправности». А внизу, буквами поменьше, добавлено, что кнопка вызова диспетчера тоже не работает.

– Влипли, - сказал Алешка. - Ночевать здесь будем, да?

Я еще потыкал всеми пальцами во все кнопки. На всякий случай. И без всякой пользы.

– Родители с ума сойдут, - вздохнул Алешка. - Зато как они завтра нам обрадуются!

Меня такая перспектива не очень устраивала. Ему-то, может, и обрадуются, а на меня, как на старшего, все шишки повалятся.