– Мы должны ее выследить, - продолжал Алешка, - и подстрелить на месте преступления.
Во дает!
– Я уже придумал! Там есть здоровое дерево, вроде дуба. Мы на нем шалаш построим и будем по очереди в засаде сидеть. Круглые сутки. А в школу будем ходить тоже по очереди.
От Лешки не отвяжешься. Если он что-то задумал, будет как комар возле уха зудеть…
Мы в тот же день притащили с заброшенной стройки доски и начали ладить шалаш на большом дубе. Алешка его хорошо выбрал - этот дуб стоял на самом краю парка, недалеко от немецких домов. И с него была видна вся территория колонии как на ладони.
Я забрался на дерево, Лешка подавал мне доски. Я укладывал их на толстые сучья и сколачивал гвоздями для прочности. Получился довольно приличный помост. Алешка еще натаскал сухих сучьев, и мы замаскировали ими наш наблюдательный пункт. Со стороны, наверное, казалось, что среди зеленых дубовых ветвей разместилось громадное воронье гнездо.
– Нужно принести сюда термос с чаем, - сказал Алешка, - и пищу.
– И ночной горшок, - усмехнулся я.
– Потерпим. В крайнем случае…
Но ему эту мысль не удалось развить. Снизу послышался веселый мужской голос:
– Привет, Оболенские! - это был наш знакомый участковый. Он стоял под деревом, задрав голову и щурясь от солнца. - Вы там поосторожнее. Вас что, из дома выгнали?
– Ага, - с ходу «признался» Алешка. - Пока двойки не исправим. Но вы не беспокойтесь за нас - папа тоже здесь ночевать будет.
Участковый почесал затылок: видно, задумался - с чего бы это уважаемый полковник милиции, сотрудник Интерпола, будет в столичном городе ночевать на дереве? Но Алешка его успокоил, пояснил:
– Его тоже выгнали. До пенсии.
– А мама хочет птичкой стать, - добавил я.
– Во какие события на моей территории! - и участковый пошел по своим делам, раздумывая над этими событиями.
– Папе доложит, - сказал я. - И маме тоже.
– Ни за что, - уверенно отрезал Алешка. - Сам подумай. Позвонит он и спросит: «Товарищ полковник, у вас все в порядке? А то есть данные, что вас из дома выгнали. А ваша жена птичкой стала. А дети на дереве сидят, сам видел». Что ему товарищ полковник ответит?
– Папа ответит: «А у вас, товарищ лейтенант, все в порядке? С головой».
Мы похихикали и пошли домой за ружьем, учебниками и термосом.
…В общем, мы просидели в засаде целый день. Никто за это время в немецкие дома не прилетал. И не вылетал. И никаких вещей из окон не выносил.
Тем не менее мы неплохо провели время. Болтали, пили чай. Учили роль Скалозуба. Так глубоко вникли в его психологию, так полно раскрыли и широко развили его образ, что Алешка сказал:
– Дим, а он мне нравится. Прямодушный такой, честный. Настоящий полковник. Слуга царю, отец солдатам.
– Ты только Бонифацию так не скажи, когда вы будете «Горе от ума» проходить.
– Расстроится?
– Мама расстроится.
Окружающая фауна к нам за это время привыкла. Белки стали поскакивать, птички по веткам шастать. Вот только собаки нервничали, когда мимо проходили. Они чувствовали - кто-то здесь есть, а никого не видно. Скулили, крутили носами, вертелись вокруг дерева, облаивали его, а хозяева недоуменно на них «фукали». И поскорее старались отойти от этого загадочного места.
К вечеру нам эта засада порядком надоела. И Алешка схулиганил от скуки. И ради справедливости. Тут как раз проходил глупый и злобный Джой с хозяином на поводке. И облаивал всех, кто им встречался. А если какая-нибудь старушка пугалась, возмущалась и делала замечание, что, мол, такую злобную собаку нужно выводить в наморднике, то тут уж сам хозяин рычал:
– На тебя саму, старая дура, нужно намордник надеть. Чтоб не гавкала.
Мы эту парочку очень не любили. И побаивались. И не только мы. И собирались участковому пожаловаться. Но как-то забывали.
И вот они идут. Впереди Джой, гавкает на все подряд, а за ним хозяин с самодовольной ухмылкой. Потому что все встречные пугливо их обходят и долго оборачиваются. А ему это страшно нравится: он весь такой великий и ужасный.
Как только они поравнялись с дубом, Алешка хищно прищурился и потянулся за ружьем.
Я схватил его за руку и прошептал прямо в ухо:
– Ты что! Собака-то не виновата!
– Отцепись. Я не в собаку! - прошептал Алешка.
– Еще лучше! - Ружье хоть и духовое, но бьет чувствительно.
– Я в банку, Дим. Фокус будет.
И тут до меня дошло. Джой уже подходил к банке из-под пепси и злобно на нее рычал. А потом как на нее, дурной, рявкнет! Чтобы она удрала с его дороги.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу