Валерий Гусев - Ворюга в клеточку

– Еще какой! - Алешка таинственно повертел головой - нет ли рядом чужих ушей? - и шепотом добавил: - Мы хотел вам помогайт. Интерпол. Понял?

У Клауса стали круглые недоверчивые глаза:

– Интерпол? Такой кляйн… маленький? Такой бывайт?

– У нас и не такой бывайт, - успокоил его Алешка. - Приходи со своим братом Рексом - узнаешь.

Клаус кивнул, еще раз пожал нам руки и побежал на баскетбольную площадку, стал в конец очереди.

– Здорово я по-немецки шпрехал? - похвалился Алешка, когда мы пошли домой.

– Здорово, - признал я. - Особенно «помогайт» и «гуляйт». Правда, с Рексом ты что-то напутал, мне кажется. И с Фофаном тоже.

Старший брат Клауса-младшего был высокий, худой, носатый такой парень (и тоже белобрысый). Рядом с ним сидела красивая (и тоже немецкая) овчарка.

– Привет, Рекс, - сказал Алешка и протянул парню руку.

Парень с удивлением взглянул на него, а его пес подал Алешке лапу.

Оказалось - старший брат Клауса вовсе не Рекс, как напутал Алешка, а Макс. А Рекс - это как раз овчарка. О чем Макс вежливо пояснил Алешке на приличном русском языке.

– А Фофан кто? - нимало не смутился Алексей.

– Я не знаю этого господина. В чем у вас проблема к моему брату?

– Это у вас проблема, - Алешка сразу взял инициативу в свои руки.

Мы сидели в скверике недалеко от нашего детского сада. Там вовсю резвилась наша мелкая детвора. Шум стоял, как возле хорошего водопада. Рекс с удивлением и интересом наблюдал, как все это бегало, прыгало, орало, бросалось и смеялось. Он к этому не привык. И, похоже, ему это нравилось. Казалось, что он даже немного им завидует: поскуливает, переминается с лапы на лапу и машет хвостом, как автомобиль «дворником».

– В чем у нас проблема? - уточнил Макс Фофан… то есть Хофман.

– У вас украли деньги…

– Вы их нашли? - он даже привстал и улыбнулся.

– Нет еще, - признался Алешка. - Но скоро найдем. Если вы нам помогайт.

– Каким образом?

– Нам нужно знать, как все случилось.

Макс пожал плечами.

– Никто не знает.

– Клаус знает, - подсказал Алешка, - но по-русски рассказать не может.

– Клаус уже все рассказал. И нам рассказал, и вашей полиции.

– А нам не рассказал.

Макс очень удивился: почему это Клаус должен нам что-то рассказывать, но вида не показал. Воспитанный иностранец. Европеец, как сказал потом Алешка.

– Клаус был дома в одиночестве. Исполнял свое домашнее задание в своей комнате.

– И ничего не заметил?

– Он не отвлекается в сторону, когда исполняет свое домашнее задание. Он держит руки так, - и Макс приложил ладони к ушам.

А Клаус подтвердил это кивком головы.

– И еще Клаус сказал, что мимо окна пролетела большая птица. Удивительная.

Клаус опять кивнул и стал объяснять:

– Это был большой птица, как маленький человек. Он был в штанах.

Макс на эти слова сдержанно улыбнулся, как, видимо, улыбался всякий раз, когда Клаус рассказывал про эту птицу в штанах.

– Если у вас нет других вопросов, - сказал Макс, - мы должны идти в свой дом.

И мы - тоже.

– Вот чудеса, Дим, - задумчиво сказал Алешка, когда мы простились с «Фофанами». - Настоящий Карлсон в наших краях поселился. Ты что-нибудь понимайт?

Я ничего не понимайт. Так и сказал Алешке. По-немецки.

Папа с самого утра был в хорошем настроении - как-никак выходной. И поэтому он не считал оставшиеся до пенсии дни и годы, а долго пил кофе и с удовольствием шелестел газетой. А мама не ворчала на него за это, не гладила по голове, не вздыхала и не мечтала стать птичкой. Она разгадывала кросcворд.

Мы с Алешкой тоже подсели к столу.

– Как дела в школе? - спросил папа из-за газеты.

– Блеск, - сказал Алешка. - Карантин.

– Вот как? - удивилась мама, не отрываясь от кроссворда. - А я и не знала.

Мы переглянулись, Алешка фыркнул в чашку.

– Не брызгай, - сказала мама. - «Лаконичный отрицательный ответ из четырех букв». Кто знает?

– Нота, - сказал из-за газеты папа.

– Фига, - сказал Алешка в чашку.

– Подошла! - обрадовалась мама.

– Нота? - обрадовался папа.

– Фига, - огорчила его мама.

– Давай дальше, - попросил Алешка. Ему понравилось. - Чего там еще интересненького?

– Очень трудное слово. «Ерунда, глупость».

– А сколько букв? - спросил Алешка, что-то про себя подсчитывая.

– Девять, - сказала мама. - Первая - «с», последняя - «мягкий знак».

– «Супердень», - брякнул Алешка.

Мама вздрогнула, подскочила и сузила глаза.

– Алексей! Где ты этой дряни набрался?

– В телевизоре, - проворчал папа из-за газеты. - Суперкаша, супермама, супердень.