Валерий Гусев: Привидения на цыпочках

– Безобразие!

– Отобрали у детей стадион!

– Нашим бедным детям и так выйти некуда, одни ракушки и машины кругом!

– Семен Михалыч, вы же офицер! Как вы допустили?

И все в том же духе. И немедленно прошлогодний родительский комитет под руководством мамаши Прошкина решил написать коллективное письмо президенту.

Директор терпеливо переждал взрыв возмущения и заверил родителей, что борьба еще не окончена, что у педсовета есть боевые резервы и что все они будут пущены в ход. Вплоть до тяжелой артиллерии.

Отыскав взглядом Никишова, он подманил его кивком и усадил ему на плечо заранее подготовленную первоклашку с громадным белым бантом на макушке. Она брякнула Никишова колокольчиком по голове, и мы нестройными колоннами, а вернее - толпой, потянулись в школу.

В общем, первый учебный день был сплошным митингом. Митинговали в классах, на переменках, в учительской. Все бушевало, бурлило, возмущалось, грозило и немного успокоилось только к третьему уроку.

Третьим уроком у нас была литература. Бонифаций сказал, что очень рад нас видеть, что соскучился без наших приколов и что в этом учебном году он будет еще более строг и требователен.

Бонифация мы любили. Он был добрый и справедливый человек. Очень вежливый, но ехидный. Он мог вместо заслуженной «двойки» обойтись одним подзатыльником. Бонифацием его прозвали очень давно. Может быть, еще наши родители, когда были его непослушными и любимыми учениками. На голове у него была грива волос в мелких кудряшках, как у известного льва из мультфильма, и он носил свитер почти до колен. Ну и любил детей. А также литературу. Не знаю, кого (что) больше.

– Итак, - сказал он, потирая руки от предстоящего удовольствия, - начало традиционное: все пишем краткое сочинение на тему: «Как я провел лето». Пишем не только коротко, но и ясно. Орфография и пунктуация пусть вас не тревожат, - тут же успокоил нас он. - Мне нужно знать, насколько вы поумнели или поглупели за лето и как в зависимости от этого строить предстоящий учебный процесс и наши отношения. Начали! - хлопок в ладоши. - Тишина в студии!

За лето, конечно, никто не умнеет. Бонифаций знал это не хуже нас. Он просто хотел отвлечь нас от неприятностей со стадионом. И чтобы мы, вспоминая прошедшее лето, наполнились положительными эмоциями.

Но ему это не удалось. Почти весь класс единодушно сдул сочинение у Сереги Никишова, нашего местного «авторитета».

Он написал коротко и ясно: «Минувшее лето тянулось для меня очень долго. Я с нетерпением ждал, когда вернусь в родную школу и рано утром пробегу десяток кругов по стадиону, сто раз подтянусь на турнике, покидаю мяч в корзину и даже попрыгаю в длину и высоту. А потом отдохну под сенью лип, которые я сажал и поливал собственными руками.

Не вышло! Какое разочарование! И какое коварство! Но ничего - каждый получит свое. Один за всех и все за одного! Граф де ля Фер (кликуха Атос)».

Андрюха Сельянов и Юрашка Козлов подписались соответственно - Портос и Арамис.

В этом нет ничего удивительного. Где-то с пятого класса их называют мушкетерами. Из-за крепкой дружбы, а еще из-за того, что они все время с кем-то борются. Причем иногда очень коварными методами. Не только шпагами, но и булавками…

Из школы мы с Алешкой возвращались вместе.

– Ну вот, - проворчал он, - началось…

– Что началось?

– Учеба всякая. Вернулись лягушки в родное болото. А в болоте - крокодил.

– Уже схлопотал? - догадался я. - Первая пара в новом учебном году?

Алешка кивнул.

– За что?

– Ни за что. За русский. Любаша сказала, что у меня в прошлом году было плохо с шипящими.

– И что?

– Говорит: придумай предложение с шипящими. Я и придумал: «Подушка упала с тахты и разбилась». То есть расшиблась. Хорошее предложение, нет, что ли?

Хорошее, ничего не скажешь. И подушка хорошая. Главное дело - редкая.

– Слушай, Дим… - Алешка уже перескочил на то, что в самом деле его волновало. Не о двойках же разговаривать. За три года он набрал их больше, чем старший брат за девять. Как ты думаешь: что такое справедливость? Она вообще есть, или ее люди придумали? Как сказки. Чтобы не очень грустно было жить.

Не знаю, поумнел ли я за лето (вряд ли), а вот то, что Алешка не поглупел, точно.

– Я еще об этом не думал, - признался я. - Но заметил, что справедливость гораздо реже бывает, чем несправедливость.

– Да! - горячо согласился Алешка. - Ну за что она мне двойку поставила? Надо было написать «падушка», что ли? - Но волновала его вовсе не «разбитая падушка». И не первая «двойка». - Знаешь, Дим, я догадался, почему несправедливость случается чаще, чем справедливость. Потому что за справедливость надо бороться! А кому это охота? А несправедливость никакого труда не стоит.