Евгения Ярцева - Happy End для девчонок

Принимая посильное участие во всей этой суете, я продолжала устаканивать свои мысли.

Почему я в упор не видела того, что происходило на моих глазах? Ну да, я привыкла, что сестра не влюбляется… Никому не придет на ум ожидать от слона, что он станцует па-де-де из «Лебединого озера», от кошки – что начнет лаять и охранять дом, от собаки – что полезет на дерево, от вороны – что зальется соловьем. А ведь давным-давно можно было все понять. В тот самый момент, когда они впервые встретились у нас на кухне и сестра ни с того ни с сего согласилась посидеть с нами за чаем. И с поразительной легкостью превратилась из книжного червя в барышню девятнадцатого века, с ангельским голоском и кротким взглядом. Или когда на даче возникла у меня за спиной с веткой сирени в руках. Когда взяла за правило наряжаться дома, когда предложила прогуляться вчетвером… Ну хотя бы когда сделала маникюр! Нет бы мне обратить внимание, как она закусывала губу, если мы с Владом вместе являлись домой, и он помогал мне снять плащ. Как понуро наблюдала, когда мы с Владом танцевали, и как оживилась, когда он пригласил ее на медленный танец. И как хваталась за Игоря, стоило мне взять под руку Влада… Ревновала, бедняжка. Зря я подозревала ее в проницательности. Ни о чем она не догадалась. То-то все твердит про свою вину.

Да, кстати, о проницательности. Кто уж точно в ней не повинен, так это я. Обостренная наблюдательность, как же! Ха-ха-ха.

Подоспели еще гости: папин сослуживец с женой, тот самый, что привез с острова Хоккайдо «Японскую липу». Я здоровалась, принимала участие в общих разговорах, даже, кажется, спорила, – не помню, с кем и о чем. Теряя и вновь подхватывая нить разговора, мысленно продолжала издеваться над своей «наблюдательностью»…

Ну разве не было ясно, как божий день, ради кого Влад чуть ли не ежедневно мотался через весь город? Почему я не насторожилась, когда при виде сестры он замер, как загипнотизированный? Когда впадал в рассеянность, отвечал невпопад и шутил некстати? Или когда напрашивался в гости? Ну хотя бы когда пригласил ее на медляк!

Так вот почему он невзлюбил Иго…

Стоп. Запретная зона. Об этом я думать не должна.

Но не думать «об этом» было выше моих сил.

Сестра никогда не встречалась с Игорем. Этот фундаментальный вывод не давал мне покоя. Как и гости, которые клубились по всей квартире и не давали возможности уединиться, чтобы в тишине расставить точки над «i». Я юркнула в ванную комнату и заперлась.

Точки эти оказались неутешительными. Если и был какой-то шанс – я его спугнула. И безвозвратно потеряла. Благодаря идиотскому плану по вызыванию ревности. Да и было ли что терять?.. Этот философ-однолюб никогда здесь больше не появится. Наверняка ходит в трауре оттого, что Катя выходит замуж за другого. А мне досталась почетная роль свахи, что познакомила сестру с ее будущим мужем…

– Мы наконец садимся за стол? – требовательно взывала тетя Наташа. – Или кого-то ждем?

Я вышла из ванной комнаты. Большой стол в гостиной был уже накрыт, на сервировочном столике красовались бокалы с напитками, на подоконниках – букеты в вазах.

Наверное, еще кого-то ждали, потому что раздался очередной звонок в дверь.

Открыла сестра. На пороге стоял Игорь.

…В тот миг я поняла, что значили слова из песни: «Мое сердце остановилось». Оно вправду остановилось как вкопанное. А потом с удесятеренной силой заколотилось под горлом. Я быстро отступила назад, за порог гостиной.

Стеклянные створки серванта отражали происходящее в прихожей. Игорь, отнюдь не в трауре, а в светлых брюках и рубашке, как в нашу последнюю встречу, протянул сестре ветку хризантемы и проговорил «поздравляю»; подошел Влад, они охотно обменялись рукопожатием, будто никогда не наскакивали друг на друга, как бойцовые петухи. Расстроенным Игорь не выглядел. Называется, однолюб. Увели девушку, а он и в ус не дует, является как миленький на ее предсвадебное торжество…

Влад с сестрой скрылись из виду – наверное, пошли искать вазу для хризантемы; Игорь сделал шаг в направлении гостиной. Я схватила со столика первый попавшийся бокал, то ли с вишневым, то ли с виноградным соком, и притворилась, что внимательно изучаю диски на стеллаже, стоявшем у притолоки.

– Привет, Даш, – сказал Игорь, глядя в сторону. – Как дела?

«Привет, как дела»? И это он говорит мне?! Той, что ради него готова была жить в глуши и ходить в деревянных башмаках? Часами лежала и слушала «Сплин»? Упивалась страданиями и пахала на даче как батрак?! А он как ни в чем не бывало роняет свое обычное «Привет, как дела»!