Уильям Кьюл - Мой друг Роллинзон

– Скажите, пожалуйста, сэр, – самым невинным тоном сказал он, – нельзя ли нам узнать, какова будет премия?

Мистер Крокфорд засмеялся. Мне показалось, что он заметил наше возбуждение и обдумывал свои слова.

– Это в свое время узнает тот, кто ее получит, – ответил он.

– А всем ли нам можно работать над этим, сэр? – спросил Плэйн, стараясь выяснить насколько возможно больше.

Мистер Крокфорд снова засмеялся:

– Да, я думаю, что нет причины лишать кого-либо из вас такого хорошего случая. Теперь же перейдем к делу.

Так он окончательно покончил с этим вопросом.

– Теперь ясно, что Туттьет говорил правду, – сказал Вальдрон позже, когда мы вышли из зала. – Премия так велика, что Крокфорд боится, как бы наши уроки не пострадали, если мы узнаем, какова она. Поэтому он и не хочет оглашать ее официально.

Почти все были того же мнения. Дело было не в том, что Туттьет рассказал очень правдоподобную во всех отношениях историю, важнее было то, что директор имел возможность опровергнуть слова Туттьета, но не сделал этого.

– Да, похоже на то, – согласился я, останавливаясь у двери моей комнаты для занятий, к которой мы как раз подошли. – Во всяком случае, это все очень занятно.

Вальдрон кивнул головой.

– Кстати, – спросил он вдруг, – Роллинзон будет заниматься здесь, вместе с тобой?

– Да, – коротко ответил я.

– Что скажет об этом Филдинг? Ведь тогда стипендиат в первый раз займет место в отдельной комнате.

Вальдрон с усмешкой смотрел на меня. Мы с ним всегда были в довольно хороших отношениях, и в эту минуту мне пришло в голову, что мы были гораздо дружнее с ним до появления Роллинзона. Хотя Вальдрон отнюдь не был в числе последователей Филдинга, но и ему тоже не очень нравились новые порядки. Все это вспомнилось мне, и я сказал:

– Филдинг может думать что ему угодно. И все остальные тоже.

Вальдрон вспыхнул.

– Большинству из нас и дела нет до этого, – ответил он. – Да и с какой стати? Если тебе это доставляет удовольствие, то больше ничего и не требуется.

Тут подошел Роллинзон, и Вальдрон удалился. По его виду я понял, что мои слова укололи его, но Вальдрон вообще очень легко обижался, так что я вскоре и думать об этом забыл.

В следующую субботу, приблизительно минут в десять седьмого, я постучал в дверь комнаты школьного капитана Плэйна.

– Мне надо побывать в Лейбурне, – сказал я, – и вместе с Роллинзоном.

– Что-нибудь особенное? – небрежно спросил Плэйн. – Да. Хотим купить новую книжную полку для нашей комнаты.

Я стоял, прислонясь спиной к двери. Плэйн улыбнулся.

– Ваша комната будет настоящим раем. Как вы там устроились вдвоем?

– Отлично. Лучше и придумать нельзя.

Я не раз удивлялся, что Плэйн никогда ничего не высказывал по поводу стипендиатов от графства. Мы знали, что он не сочувствует Филдингу и его партии, но тем не менее он ни разу не сделал попытки открыто остановить их. Как я вижу теперь, Плэйн поступал очень разумно, так как всякий резкий шаг в этом деле мог вызвать большой разлад в школе. Когда же наступил удобный случай, Плэйн заговорил очень энергично, как вообще ему было свойственно. Но никто из нас в то время еще даже не подозревал, как скоро и при каких обстоятельствах представится такой случай.

– Сегодня вечером нет никаких занятий, – сказал он, – и вы, конечно, можете идти. Только не забудьте вернуться к половине девятого. Кстати, собираетесь ли вы попробовать попасть в число одиннадцати [8] Для игры в крикет нужны две партии, каждая по одиннадцать человек. ?

Ответить на такой вопрос было затруднительно, и Плэйн знал это. Только сегодня после обеда наши лучшие одиннадцать играли с нами, шестнадцатью будущими кандидатами на вторую партию, и мне казалось, что я сыграл довольно удачно. Но все в школе знали, что те два вакантных места в команде, которые освободились благодаря уходу Филлипса и Левиса, несомненно достанутся Бриану и Ландельсу. Роббинс и я могли только стать кандидатами на будущие свободные места.

– Если бы я был на вашем месте, Браун, – продолжал Плэйн, – я бы попробовал, и думаю, что к концу семестра вы смогли бы отлично натренироваться.

Слышать это от Плэйна было весьма лестно.

– Я бы очень хотел, – поспешил ответить я. – Надо будет играть по утрам. Если бы только мне удалось владеть мячом, как Филлипс…

– Если… если… – передразнил Плэйн. – Бросьте вы ваше «если». Однако вам пора идти, а то вы не успеете купить себе полочку.