Вера Григорьева - Сказки фру Сандерсен

Крыса еще никогда в жизни не видела приведений, и ей очень захотелось увидеть его. Она подкралась поближе, поднялась на бортик песочницы, чтобы рассмотреть, но тут мячик выскользнул из лап, словно он только и ждал, чтобы снова порезвиться. Он весело поскакал по дорожке.

В то же мгновение куча мусора встрепенулась и обернулась старушкой. Старушка бодро вскочила, перепрыгнула через бортик, и помчалась догонять мячик.

– Ах! – вскрикнула Крыса.

Она даже не успела испугаться, так стремительно старушка выпрыгнула из песочницы. Но это была очень странная старушка. Старушечье было только лицо, которое на мгновение промелькнуло в свете фонаря, а все остальное, и одежда и повадки, были как у маленькой девочки, лет шести, да и рост у нее был такой же крошечный.

Старушка схватила мячик, поднесла его близко к глазам. Наверное, тоже близорука от старости, подумала Крыса, а еще из себя девочку корчит! А старушка стала подпрыгивать и бросать мячик о землю, чтобы он скакал вместе с ней.

– Эй! – крикнула ей Крыса. – Полегче! Это мой мячик!

Старушка тут же спрятала мячик за спину:

– Это я его нашла!

– Первой его нашла я! – строго возразила Крыса.

Она где-то слышала, что с человеческими детьми надо разговаривать строго, чтобы они слушались. Старушка-девочка потупилась, но решилась на хитрость:

– Чем докажешь, что первая нашла?

– У него скотч приклеен с одного боку! – тут же выпалила Крыса. – Отдавай!

– Ну, это не честно… – капризно протянула старушка-девочка и уселась на край песочницы.

Крыса примостилась рядом и смогла рассмотреть ее лицо. Жиденькие косички заканчивались веселенькими бантиками, на щечках и носике кнопочкой поблескивали веснушки, маленькие глазки яркими звездочками выглядывали из складочек-морщинок.

– Возьми свой мячик, – сунула она Крысе мячик, но тут же засмеялась. – Давай поиграем в песочнице? Хочешь, я построю тебе дворец? Хочешь?

Она взглянула на Крысу своими лучистыми глазками.

– Нас тут никто не увидит! Вот смотри, – она показала на старое-престарое все в пятнах, как маскировка, покрывало. – Это плащ невидимка. Укроемся под ним, и включим фонарик! Это так весело, сидишь тут, а в дырочку наблюдаешь, кто проходит мимо, тебе все видно, а тебя никто не видит! Можно делать все что захочешь! Можно спрятаться среди кустов и на лужайке, никто не заметит.

– Да, зато может услышать… – подумала Крыса. – А почему ты играешь ночью? – в свою очередь спросила она старушку. – Ведь днем много детей, которым ты могла бы строить дворец.

– Ох, – вздохнула старушка-девочка. – Я пробовала… Но ничего не получается днем. Эти взрослые старушки такие злые! И взрослые мамы детей тоже очень плохие… Взрослые старушки все время сплетничают про меня, ну это не смешно совсем! Они рассказывают не смешные небылицы про меня, а взрослые мамы детей верят им и не разрешают детям играть со мной.

– А что они говорят? Если это не страшный секрет, конечно, – полюбопытствовала Крыса.

– Конечно это страшный секрет, – прошептала старушка-девочка. – Но я тебе расскажу, ты же не человек… Прости, я в том смысле, что люди все понимают не так как на самом деле. Только дети знают, но когда вырастают, тоже забывают. А знаешь почему?

– Нет, мне еще не доводилось разговаривать с детьми, – ответила Крыса, хотя и подозревала, что с возрастом люди меняются.

– Тайна в том, что когда люди взрослеют, они становятся СЕРЬЕЗНЫМИ! А это болезнь.

– Как жаль! – посочувствовала Крыса людям. – А как же ты выросла и не заболела серьезностью?

– Я боролась!

Старушка-девочка очень СЕРЬЕЗНО посмотрела на Крысу и засмеялась:

– Я шучу! Я просто такая родилась! Я не могу быть серьезной и все тут! У меня, наверное, иммунитет. Я люблю играть и придумывать игры, люблю фантазировать, иначе мир выглядит покинутым и одиноким.

Она с самого детства любила фантазировать, сочиняла пьесы и проигрывала их со своими куклами. Потом в детском театре играла разных сказочных принцесс и фей. А когда выросла из принцесс, стала играть зайцев и ежей, капусту и тыкву, и, наконец, роли кончились, потому что сказочники не могли уже придумать для нее новые роли, а старушек она играть не хотела. Она все еще чувствовала себя молодой и красивой, и тогда попробовала играть с детьми на улице.

Но взрослые мамы не разрешали ей играть с малышами, а старые старушки обзывали ее сумасшедшей.

Тогда она стала играть во дворе ночами, скакала на скакалке и играла в классики сама с собой.