Ростислав Филин - Барсик, чек!

Проходя снова по площадке второго этажа, я услышал, что снизу тетя Сима уже открыла митинг, а не участвовать в нем она бы не дала. Как минимум, надо было спасаться, иначе за молоком бы я не ушел. Ах, да, с молоком обратно тоже так просто не пройдешь, но посмотрим, может, Бог милует. А сейчас, бочком, бочком, через двор, мимо сараев и через забор, раз парадный вход оккупирован местными органами соседского правопорядка.

Терпеливо отстояв очередь, я нес домой два литра молока. Подходя к своему двору, сам чувствуя повадки воришки, осторожно выглянул из-за угла, желая посмотреть, разошелся ли митинг. На мое удивление – не было ни души. Пошел. Во дворе стоял один лишь дядя Боря с большой мышеловкой.

– Надо ставить мышеловку, – заметив меня, сказал дядя Боря, – крысы совсем распоясались, меня уже не стесняются! Но как я их! Этот митинг! Не видал? – давясь от смеха, спросил дядя Боря. – Визгу было! Правда, второго сборища не избежать, но хоть тематика изменится. Что-нибудь о борьбе с грызунами. А всё я! Слышу, тетя Сима развела скандал. А я в сарайчике цепи смазывал велосипедные. Смотрю, крыска такая, нехилая в углу шуршит. Я тихо к ней. Тряпкой ее хвать, выхожу, да как кину ее в ноги митинга – те ноги-то и сделали. А преимущественно же бабы! Как ветром сдуло! Дунули в разные стороны! Как цветные тараканы в своих юбках. Только вот чуть не оглох…

Дядя Боря зашелся в хохоте. Я, честно сказать, тоже, но с особой тайной благодарностью – уж очень мне хотелось поскорее попасть домой после этих магазинных променадов.

Не тут-то было.

Открывая дверь всё на то же родное «пим-пам», мама начала слезно просить.

– Росенька! Зайчик! Селедка нужна!

– Что?! Я же принес две штуки! – и, повторив зачем-то слова тетки из очереди, добавил, – Хороши же!

– Хороши! Хороши! Да одна пропала! Ума не приложу, Кузя не мог – терпеть не может! Дома никого! А селедки нет! Ну, сам пойди, посмотри!

– Да ладно, давай уж, схожу! – сказал я. Вспомнив Барсика, что-то аж даже и потянуло за этой вонючей селедкой.

Стоял теплый осенний вечер. Я посмотрел на часы, до закрытия овощного оставалось минут пятнадцать. Прибавил шагу.

Подошел к льющей мягкий свет застекленной двери магазина, открыл. Обратил внимание на растянувшуюся пружину, подумал, – «А сорвется, аккурат даст в лоб. Надо им сказать».

В магазине никого не было, кроме продавщицы, которая читала за прилавком газету, да Барсика, который как-то посмотрел на меня с усмешкой.

– Селедку не разобрали? – начал я.

– Давно уж! – сказала продавщица, а узнав меня, добавила, – в Вашу же очередь ещё. И обернулась на тазик, в котором должна была быть селедка.

К ее изумлению она там и была. Одна штука. Хороша.

– Как же так? – медленно привстав из-за прилавка и откладывая газету в сторону, продавщица смотрела на селедку с неописуемым изумлением.

– Клянусь, своими руками брала последнюю!

Барсик чихнул.

– Значит, мне повезло! – улыбнулся я, – закрутились, может, не заметили.

– Да молода я, чтоб уж до такой степени закрутиться! – всё в том же изумлении проговорила продавщица, взяв селедку и заворачивая. – Барсик, чек!

Барсик жмурясь от сильного электрического света, нажал на кнопку и снова чихнул.

Мама приготовила селедку под шубой одно блюдо, а из оставшейся сваренной свеклы, картофеля и моркови – винегрет.

– Завтра приготовлю второе блюдо селедки под шубой, – сказала она, – побоялась, что не хватит свеклы, сварю еще.

Ждали приезда тети Люси из тогдашнего ещё Ленинграда, что знаменовалось всегда праздником. А так же приезда провинциальной родни – моего двоюродного дедушки Миши и бабушки Нины, которая мне приходилась ещё и крестной. Я ушел в свою комнату читать, оставив кухню пыхтеть в своих ароматных хлопотах. Скоро должен был вернуться отец с работы, которому заодно было поручено купить к столу хорошее красное. По словам матери, красное нужно было перехватить и спрятать, чтобы они с дедушкой Мишей не истребили его до застолья.

Я читал, но мысли блуждали, настойчиво отворяя двери овощного магазина и ведя меня к прилавку с Барсиком. Черт знает, что такое, почему я о нем задумываюсь. Да, и еще, как же пропала селедка? Селедка пропала. А там появилась. Я привстал. У нас пропала, а там появилась. Я рванул к холодильнику, развернул селедку.

– Рося, ты же ее не переносишь, зачем тебе селедка? – изумилась мама.

Я даже не услышал мать, а внимательно смотрел на рыбу. Ну, вот явно же прокус. Отчетливые два с одной стороны, да, вот, и с другой – тоже два. И ещё такие же. Да не, ну это невозможно… Я завернул обратно селедку, закрыл холодильник, вернулся, лег читать. А если это Барсик? Тут меня взяло зло от собственной глупости. А как? Уж не вошел же он и не забрал свою селедку? Кузя ведь не мог ее стащить, давали уже – он чуть ли не плевался. На веяние таких мыслей я начал опускаться в дремоту.