Олег Ершов - МИШКИНЫ ИСТОРИИ. Рассказы

А Тимка и Ирка будут завидовать ему. А он им обязательно покажет язык!

Мишка устало улыбнулся, и его глаза вновь зажглись новым огоньком. Он быстро отвязал веревку и, встав на лыжи, шустро помчался с горы.

Илья Николаевич, зайдя в избу, быстро затворил за собой дверь, запустив за собой огромный клуб морозного воздуха, который стремительно растелился по всей кухни, стараясь добраться до самого тёплого уголка.

– Да, приморозило сегодня. – Снимая шапку, прокряхтел он.

– Действительно сегодня приморозило. Пришлось скотине подстилку поменять, да двери в стайке утеплить. – Он снял валенки и сразу подошёл к горячей печке.

– Эх, тепло тут у Вас!

– Да, тепло! Печка уже, даже жарко. Я ещё дровишек подбросила.

– Давай, мой руки, пироги уже готовы. – Валентина Ивановна кивнула на стол, где в большой чашке возвышалась гора пышных пирогов.

– Дети! – Громко прокричала она, не отрываясь от жаркой сковороды.

– Вставайте, завтракать пора. На улице солнце давно встало, а вы всё спите, как сурки.

– Ой, мамочка, пирожки! – Первой, выходя из комнаты, пропела, потягиваясь, Ирка. Она набросила на себя халат и сразу юркнула за стол, взяв из большой чашки самый верхний пирожок.

– Куда? – Валентина Ивановна замахнулась на неё полотенцем.

– А, ну быстро умываться, а уж потом за стол! – Она перевернула последние золотистые пирожки на сковородке и поставила на плиту чайник.

– Ну, ма-ма! – Пропищала недовольная Ирка.

– Я потом умоюсь! – Недовольно захныкала она, озираясь на мать.

– Я кому сказала, умываться! – Валентина Ивановна грозно посмотрела на неё.

– Тимка, Мишка! Вставайте! Пироги остынут! – Она снова поменяла тональность и превратилась в самую лучшую маму на свете.

– Иду! – Тимка, неохотно открыл глаза, продирая их кулаками. Он широко зевнул и не дожидаясь пока мать позовёт его снова, встал и натянул трико.

– Ой, пирожки! Любимые мои! – Он, как и сестра, подошёл к столу и потянулся за пирожком.

– А, ты, что особенный? Ну-ка быстро умываться! – Быстро скомандовала Валентина Ивановна.

– Давайте, быстренько умывайтесь и кушайте, пока пирожки горяченькие. – Она открыла трёхлитровую банку молока и поставила на стол.

– Вот парное молоко! А кто хочет, налью чай! – Она поставила на стол бокалы.

– Мишка! Ми-шень-ка! Сыночек вставай! Тебе, что отдельное приглашение нужно? – Она поставила бокалы и зашла в комнату. Откинув одеяло на Мишкиной кровати, Валентина Ивановна увидела, что вместо него, на постели лежит старая фуфайка.

– Ой, а где же Миша? – Ничего не понимая, что происходит, она опустила руки. Постояв какое-то мгновение, она заглянула под кровать и, не обнаружив там Мишку, вышла из комнаты. Подумав, что он разыгрывает её и где-то спрятался.

– Сиди, сиди, как сыч. Вот досидишься, мы сейчас все пироги съедим, а ты останешься голодным. А я тебе одному снова стряпать не буду, так и знай! – Твёрдо и решительно сказала она так, чтобы Мишка услышал её и вылез из своей засады. Но Мишка, ни сразу, ни потом так и не вышел к столу и даже не откликнулся на призывы матери. Он в это время настойчиво шагал по старому заснеженному болоту и подходил к небольшой речушке под названием Уроп.

Не услышав ответа сына, Валентина Ивановна забеспокоилась не на шутку.

– Где же Мишка? – Вскрикнула она.

Посмотрев на Тимку, затем на мужа, она снова зашла в комнату и громко приказала Мишке вылезать, где бы он не находился, пригрозив большим ремнём.

– Мишка, вылазь лучше! Не трепи мне нервы, а то я тебе задам такого стрекача! – Но посмотрев вокруг и не дождавшись ответа, она снова вышла на кухню.

– Ну, чего ты сидишь? Где Мишка? – Валентина Ивановна, как ворон набросилась на Тимку.

– Тимка сидел за столом с испуганными глазами, держа в руке горячий пирог. Он не понимал, что происходит и вообще не понимал, где сейчас находится Мишка. Да, вчера они вечером перед сном долго смеялись, рассказывая друг другу нелепые небылицы. Но потом он отвернулся и не заметил, как уснул. Конечно же, он ничего не знал и Мишка не посвятил его в свои планы. Обычно Мишка делился с ним своими желаниями, так как Тимка был старше его на четыре года. А тут, Тимка вообще ни чего не соображал. Он медленно откусил пирог и тихо выдохнул:

– Мамочка, я точно не при делах. Я не знаю где он!

Валентина Ивановна бросилась в другую комнату, а потом подошла к вешалке и, не обнаружив Мишкиного пальто и шапки, медленно села на стул.

– Куда он ушёл? – Не разборчиво спросила она.