Виктория Борисюк - Чтецы. Книжная тайна

От здания школы он быстрым шагом пересёк заснеженную тропинку, ведущую к стадиону, и уже довольно скоро перед его глазами предстал небольшой заснеженный парк, (который якобы ещё считался территорией школы) и наполовину заброшенное здание. Не подумайте, что Юра был глупым мальчиком, раз считал библиотеку заброшенной только потому, что туда никто не ходил. На самом деле, по пути к ней из здания школы он всегда представлял себе, что проходит не обычный путь в треть мили, а попадает в целое путешествие, где за зданием разрушенного стадиона следует огромный, запрещённый для всех учеников лес. На самом деле это был всего лишь маленький парк, закрытый для посещения. Почему закрытый, ясно не было. Затем он входит во зловещие владения, где нужно было вести себя тихо и осторожно: заброшенную школьную библиотеку.

Как и в остальное время, школьников здесь почти что не было. Четверо детей, немногим младше его, с интересом перелистывали книгу с картинками, пухлый маленький мальчик, не знакомый ему, сидел перед компьютером и жевал бутерброд, и, похоже, занятие это казалось ему таким развлекательным, что он вытаскивал из своего ланч-бокса бутерброд за бутербродом, не отвлекаясь в это время и от компьютера. И небольшая группа старшеклассников. Юра уже не раз удивлённо замечал, что старшеклассники всё чаще и чаще стали собираться в библиотеке, точно это место стало для них новым предметом развлечений. Однако услышав несколько слов из их разговора, он с облегчением вздохнул. Ещё не суждено попасть этим прекрасным печатным созданиям, живущим в библиотеке, в руки этих ребят – старшеклассники готовились прогуливать какой-то очередной урок, и это мальчика и успокоило, и позабавило одновременно. Главное правило: ты не трогаешь их – они не трогают тебя.

Перестав рассматривать всех находившихся в библиотеке, Юра снова опустил взгляд в книгу, вчитываясь всё больше и больше и, как это всегда и бывало, точно начиная погружаться в книгу, проходить сквозь её страницы и погружаться в мир, пахнущий свежей краской, падающим с неба первым снегом и… и чем-то ещё очень-очень вкусным. Он даже перестал уже обращать внимание на картинки, представляя всё прочитанное явственно, прямо перед собой. Время тянулось невероятно долго и медленно и, казалось, перемене не будет конца (хотя Юра уже совершенно и забыл про неё), как внезапный грохот заставил его встрепенуться. Он мгновенно отвёл глаза от строчек, осматриваясь, ища глазами причину странного, только что произошедшего… Но лишь тишина ответила на его немой вопрос.

Юра снова принялся читать, на сей раз ещё сильнее погрузившись в книгу, всё быстрее и быстрее перелистывая страницы, но и на этот раз ему пришлось вздрогнуть. Лампа на потолке слабо замигала. Юра посмотрел на библиотекаршу, но та, опустив очки на нос, лениво и сонно глядела в книгу. Хруст яблока, которое жевал пухлый мальчик, разносился по всей библиотеке. Другие, похоже, тоже не замечали часто моргающего света. Юра, уже не на шутку обеспокоенный, опустил испуганный взгляд обратно в книгу. «Мне кажется, кажется, кажется», – быстро повторял он. Но мысли не давали читать дальше. Страх почти полностью сковал его. Новый грохот где-то за пределами здания окончательно убедил его в том, что больше здесь оставаться нельзя.

Он встал из-за стола и торопливо приблизился к библиотекарше, держа книгу под мышкой. Явно недовольная тем, что её побеспокоили, она записала её мальчику, и Юра, едва успев схватить рюкзак, мигом понёсся на улицу. Ему и не терпелось узнать, что происходит, и в то же время его начинал одолевать страх. Однако, набравшись смелости, вспоминая о бесстрашии героев, о которых он читал в книгах, Юра вышел на улицу.

Неудивительно, что никто не появлялся в библиотеке в это время – из школы до неё ещё нужно было дойти, а по такому морозу вряд ли хоть кто-то решится долго гулять. Он улыбнулся своим мыслям, представив себя единственным, кто не боится холода, но грохот раздался где-то совсем рядом с новой силой, и улыбка исчезла с лица Юры.

Он сам почти не сознавал, что делает, когда медленно продвигался вперёд, держа впереди себя книгу и пытаясь ею отгородиться от всего самого плохого, что могло ожидать его на пути.