Александр Енин - Сказки (для начинающих быть взрослыми)

Однажды он привёл здоровенного нескладного парня:

– Знакомься, это мой самый умный друг, Михайло.

С Михайло мы быстро подружились. С ним было и легко и сложно одновременно. Легко, так как был из простого происхождения и понимал меня с полуслова. Сложность заключалась в его недосягаемом для меня уме. Он сразу определил уровень моей образованности, весьма низкий. Предложил начать с учёбы в церковно-приходской школе для низшего сословия. Обещал похлопотать перед кем надо и притащил целую стопку учебных книг, появилась писчая бумага и перья. Мы с Марьей радовались до бесконечности. Батюшка освободил меня от всех повинностей кроме учёбы. Правда поворчал, что по сравнению с мирскими науками мало внимания уделяю Закону Божьему. Так и не понял, что послужило определяющим: хлопоты Михайло, моя старательность без отрыва от тяжёлой и хлопотной работы в народном театре, поднесённый батюшке в дар чайный набор чистого серебра. По этому случаю Семён выдавая деньги высказался:

– Дело нужное, это ещё отзовётся, маленько сожмёмся и выедем на прежнее.

По вечерам я пересказывал урок Марье, тем самым обучая её и закрепляя у себя.

Время шло. Вот и день стал длиннее, и солнце стало пригревать, народ стал возбуждаться предчувствием выхода на свободу и возможности заняться любимым делом в полную силу. Наконец Семён распорядился:

– Готовить колонну к отъезду. По окончании вывести за город и тщательно навести порядок в ангарах. Подсел ко мне и без введения спросил:

– Ты как?

– Как посоветовал Михайло. Чтоб чего то добиться, надо учиться теперь по профилю. Обещал к осени всё решить. Так что заряжаюсь ещё на сезон.

– Спасибо. Я не сомневался, что ты нас не бросишь, стал почти как родной, а там видно будет. А что за профиль ты избрал?

– Законы и право при торговле с заморскими государствами.

– Мудрёно, мне сразу и не понять. Так Михайло вроде занимался науками природных явлений?

– Да. Физика, химия, география. У него к этому способности. Он сейчас заканчивает университет и ему предложено продолжить в адъюнктуре.

– Молодцы. Я хочу дочку то же куда нибудь пристроить. Вижу её через несколько лет грамотной барышней. За этот сезон надо постараться заработать больше, справить тебе и ей приличное платье, подобрать обоим замену. Ну чего расселся, займись подготовкой к новому сезону. А я пойду оформлять формальности.

Вот наконец мы опять в пути, опять на свободе. С грустью подумал: Вот прожил в столице зиму. Города толком не посмотрел, царя батюшку видел только раз. На Крещение был выезд со всей свитой, издали, в окно золочёной кареты. Сам себе признался, и уже так не тянет, и нет тех чудес на каждом шагу, что рассказывают люди, которые в столице никогда не были.

Вояж этого сезона прошёл более чем успешно. Мы выросли не только количественно но и качественно. В некоторых населённых пунктах, особенно отдалённых нас уже ждали. Люди интересовались не только хлебом но и зрелищем. По итогам сезона смогли приодеть не только нас с Марьей но и всех основных членов театра. Прикупили лошадей, заменили кибитки. Театр оказался на подъёме.

В столице похоже ничего не изменилось. Буквально на следующий день примчался Михайло:

– Уже жду. Пора двигаться дальше. С учёбой не получается, зато получается сразу с работой по профилю. Будешь служить в департаменте торговых связей с заморскими государствами. Завтра идём туда. На тебя посмотрят, убедятся в грамотности, логичности поведения, приятности в общении, ну и ещё что, не знаю. Если понравишься возьмут, но для начала на самую простую должность. Соглашайся на всё. Главное зацепиться, а дальше само пойдёт.

Следующим утром мы были в департаменте. Меня промурыжили там весь день. В итоге взяли на должность младшего сотрудника и рекомендовали заменить мой клоунский костюм (мой новый камзол с росписями и блёстками) на обыкновенный сюртук строгого покроя. Выручил опять Михайло. Он выпросил у одного студента за курсовую работу то, что от меня требовали. Работа была примитивно простая. Надо было переписывать корявые указы, распоряжения, доклады и иные документы, приводя их в вид, согласно требований того времени. Уставала только рука и глаза, зато можно было тырить бумагу перья и чернила для Марьи. Я уже не мог работать, но жил с ними. В летнее время, когда театр гастролировал, я присматривал за ангарами. Морально тяжело было в первый раз.

Прошёл ещё год, всё порядком поднадоело, да и Михайло не было. Он в составе научной делегации разъезжал по заморским государствам с целью знакомства с учёными мужами и нужными людьми, показать себя. Ему пророчили важный пост в одном из высоко образовательном заведении. Меня от непредсказуемого поступка удерживало только неплохое жалованье. Однажды в день, который не предвещал ничего особенного, был вызван к руководителю всего нашего заведения. Полный мужчина в мундире, увешанным наградами внимательно осмотрел меня: