Андрей Олешко - Сказка на вечер. Сказки

Настала безмолвная тишина. Игнатий сидел на берегу и все обдумывал. Казалось, что взгляни на него сейчас кому-нибудь со стороны, непременно, приняли б его за неживое чучело. Он все больше и больше углублялся в раздумья и вдруг, словно ожил.

– Я принесу тебе гребень! – крикнул он ей. – Он будет тебе стоить пятьсот золотых!

– Я согласна с тобой, Игнатий, поможешь мне – заплачу пятьсот золотых тебе! – согласием закивала она лебединой головой. – Но, только я смогу заплатить тебе тогда, когда гребень мой будет у меня.

– Принесу, обязательно принесу! – он махнул в ее сторону рукой.

Игнатий собрал свою снасть, смотав на ней леску из пеньковой нити, взял в руки тесемку с рыбой и ушел домой…

…Придя домой Игнатий, оставил пойманную рыбу у печи, а сам улёгся на топчан, стоящий у окна, накинул себе на лицо свою соломенную шляпу и ушёл с головой в раздумье.

В голове у него кружился рассказ лебеди, где, каждое ее слово звенело золотом. Мечта заработать пятьсот золотых монет всего лишь за какой-то гребень для волос, все больше притягивала его рискнуть. Он постепенно заснул, так проспал он до самого вечера, пока его не разбудила мать.

– Что… что такое? Почему..? – сонно бредил он, не отходя ото сна.

Он увидел перед собой лицо своей мамы.

– Сынок, это я – твоя мама! – Ты уже проснулся? Твой друг стоит у ворот и тебя дожидается, просил тебя разбудить. Говорит, что вы собирались вместе сегодня в соседнее село идти на вечерний костер.

– Нет, я сегодня никуда не пойду, что-то мне нездоровится, голова раскалывается. Может, переутомился сильно? – ослабленным голосом ответил он.

– Так, выйди, сынок, к нему и скажи ему об этом сам, а то заждался, наверное, он, пока я тут тебя будила.

Игнатий, вспомнил лебединый разговор у пруда, нахмурил свои брови, повернулся лицом к матери умоляюще прошептал ей на ухо:

– Выйди, матушка, к нему, сама скажи, что мне нездоровится. Пусть меня не ждет, а отправляется туда сам без меня. Ну, я тебя умоляю, сделай одолжение, – взмолился он ей.

Мать Игнатия только пожала плечами.

– Ну, коль так просишь, значит, тебе и вправду нездоровится. Хорошо, выйду, скажу, что голова твоя больна и крепко спишь, что я не решила тебя будить.

– Вот спасибо тебе! – успокоился он.

Она вышла из дому во двор. Спустя некоторое время вернулась назад и увидела, как Игнатий куда-то собирается идти.

– Ты передумал, сынок? – спросила она его удивленно.

– Да я тут ненадолго иду по делам, не расспрашивай меня… я ничего тебе сейчас не могу сказать, потом… потом.

Игнатий накинул поверх себя отцовский плащ, положил в карман огниво, взял в кладовке цельную восковую свечу и ушел.

В ночном небе дорогу ему освещала бледная луна, она светила и провожала его до самой усадьбы, воздух, прогретый от солнца, постепенно остывал, где-то в чаще крикнула сова.

Всюду, где бы он ни шел, звонко стрекотали сверчки. Вот впереди показался пруд. На берегу пруда его ожидала лебедь Огнеда, она встретилась с Игнатием взглядом.

– Ты все-таки решился мне помочь! Я так рада тебе! -обрадовалась она.

– Да… Вот я пришел, как видишь! – медлил словами Игнатий.

Он посмотрел на темное небо, откуда ему неподвижно сверкали маленькие звезды, в это мгновение ночная пустота царила между ними.

– Ну, я пошел. Скоро будет двенадцать. Мне нужно быть там.

– Удачи тебе! Будь осторожен! Спасибо тебе, что решился мне помочь! -ласковыми словами проводила она его.

Игнатий оставил лебедь на берегу, сам повернул в сторону березовой рощи, неторопливо зашагал к усадьбе.

По пути к усадьбе он достал из кармана плаща толстенную свечу, запалил ее огнивом и, придерживая ее от ветра рукой, пошел вперёд.

***

У порога усадьбы он остановился, горящей свечой поводил по сторонам, разглядывая усадьбу в темноте.

Потресканные со временем стены усадьбы и отсутствующие в нем рамы с окнами язвило его своей мрачностью.

Под черепицей крыши встрепенулись летучие мыши и разлетелись по сторонам.

– Ну и темень, перед собой ничего не видно, – недовольно буркнул он.

Игнатий вошел внутрь, немного пройдя прямо по коридору, он увидел перед собой знакомую винтовую лестницу, ступил на ее и поднялся по ступенькам на второй этаж.

Дверей в зальную комнату не было, он шагнул внутрь зала.

В углу зала, с правой стороны, одиноко стояло старое кресло, оно было огромное с высокой задней спинкой.

Игнатий и раньше видел и знал это кресло, когда они были юными, они часто приходили сюда вместе с Ярославом. Они садились вдвоем и, болтая ногами, мечтали кто о чём. Теперь, спустя много лет, он снова присел в это кресло.