Зоя Воскресенская: Девочка в бурном море (отрывок)

Вечером вышла из палатки. По морю протянулась лунная дорожка, и ей захотелось пробежаться по ней, тронуть ладонью круглое лицо луны.

- Побежим? - неожиданно раздался голос Витьки. Он стоял за абрикосовым деревом.

- Побежим, - согласилась Антошка.

Она рванулась вперед, а Витька свистнул и побежал прочь, к своей палатке...

Накануне отъезда Антошка нашла на своей подушке васильки, завернутые в лист бумаги, вырванный из тетради. На листе большими печатными буквами было начертано: "Извини!" И ничего больше. И Антошка не могла понять, за что она должна извинить Витьку. И почему-то это слово разжалобило ее, она долго и неутешно плакала, но даже Наташе не призналась, чем вызваны эти слезы. Первый раз в жизни она не поведала подружкам свою тайну, и подношение приписала другому мальчишке, чтобы девочки не догадались о Витьке...

И вот последний сбор.. Горнист горнит. Отряды строятся. Младшие уже на вокзале. Восьмой отряд идет к автобусам. Чтобы дойти до автобуса, надо топать но лужайке на мост, перекинутый через балку, пересечь сад, подойти к конторе.

На мосту стоит горнист. Изредка он вскидывает горн и горнит: "Прощай, прощай, дружок!"

Антошка идет правофланговой. Как хочется, чтобы горнист перешел на другую сторону моста, не столкнулся бы с ней. Но

Витька не двигается с места. Опустив горн, он ищет кого-то глазами. Антошка едва не задела его плечом.

- Прощай, горнист, - прошептала она.

Витька вздрогнул, и Антошка поняла, что он искал ее.

- До свиданья! - также тихо ответил Витька и, закинув голову, приложил горн к губам и пропел: "Прощай, прощай, дружок!"

Год спустя

Как давно это было! Целый год прошел с тех пор.

Антошка вздохнула, подложила иод локти диванную подушку, удобнее устроилась на подоконнике.

Сегодня, как и в тот день, когда она уезжала в пионерлагерь, моросит дождь. Внизу сквозь сизую дымку пузырится раскрытыми зонтиками набережная. Черные пузыри плывут сплошным потоком: люди на велосипедах под зонтиками едут с работы. Зажатые со всех сторон автомобили вежливо гудят - просят велосипедистов уступить дорогу.

Залив только угадывается за сплошной, серой, непроглядной пеленой дождя и дыма.

И сколько ни лежи на подоконнике, сколько ни смотри - не дождешься, чтобы вдруг очистилась улица и по самой ее середине проехал веселый поезд из автобусов, украшенный флажками, звучащий пионерскими песнями. Милиционер взмахом палочки не прижмет легковые машины к тротуару, не улыбнется, проводив взглядом расплющенные о стекла ребячьи носы.

Ничего этого не дождешься. Потому что здесь нет милиционеров, не ходят пионерские поезда, нет пионерских лагерей, как нет и самих пионеров. Это чужая страна, и называется она Швеция.

Антошка села, обхватила сомкнутыми руками колени. Чудно! Рассказать своим ребятам, так они не поверят: в таком огромном городе всего один дворец, и тот занят королем, и ребята этой страны понятия не имеют, как здорово звучит песня у пионерского костра, взметающего искры до самых вершин деревьев, и не изведали вкуса печеной картошки, пропахшей дымком, и никогда не слышали пионерского горна, который будит по утрам: "Вставай, вставай, дружок!"

А ведь в Москве сейчас на все девять вокзалов шумливыми ручейками стекаются пионерские отряды, и поезда развозят их в самые что ни на есть живописные места страны. По всем железным дорогам изо всех городов бегут, спешат пионерские поезда, и машинист, подъезжая к станции, по старой привычке насвистывает: "Вставай, вставай, дружок!"

Антошка даже тихонько взвыла - до того ей захотелось к ребятам и таким вдруг потерянным счастьем представился ей пионерский отряд, лагерь на Азовском море. Как это она раньше не понимала, что все это было чудо, и как это она могла обрадоваться, когда узнала, что отца ее посылают на работу в Швецию и она вместе с родителями отправится за границу.

Улетали они в марте 1940 года. Москва запомнилась Антошке нарядной, в сияющих снегах. До Швеции летели шесть часов. Летели над Балтийским морем. Оно лежало внизу серое, стылое, придавленное льдами. Гудели моторы, и Антошке чудилось - они пели: "Прощай, прощай, дружок!"

В Стокгольме Антошка с жадным любопытством всматривалась в новый для нее мир. Красивый город, что и говорить, куда ни пойдешь - всегда выйдешь к морю: город расположен на островах, а острова соединены между собой мостами. Был и такой мост, за переход по которому нужно платить деньги. Антошка шагала по нему медленно-медленно и не переставала удивляться, как это мост может принадлежать одному человеку. Ей почему-то представлялось, что на ночь владелец втаскивает мост в огромный сарай и запирает его на большой висячий замок.