Игорь Ягупов - Единорог Апостарэлла. Сказочные повести

– Я бы пожинал плоды, – гордо ответил я. – Когда мой брат получает в школе плохую оценку, мама всегда говорит, что наш папа очень хорошо учился в школе. А потом она говорит, что он очень хорошо учился на врача в университете. И теперь он пожинает плоды.

– Но разве не скучно пожинать плоды всю оставшуюся жизнь? – удивился старичок.

– Я не знаю, – признался я.

– Вот видишь, – обрадовался старичок. – А если бы ты все знал, то знал бы и это. Ты знал бы, что пожинать плоды очень и очень скучно. Но тогда ты уже ничего не смог бы с этим поделать. Знания очень трудно приобрести, но потерять их практически невозможно.

– Вполне вероятно, что вы правы, – вежливо сказал я. – Но я этого тоже не знаю наверняка.

– А вот я наверняка знаю, – сказал старичок, – что если ты сейчас не зайдешь в дом, то никогда не увидишь единорога. И ты отправишься в аэропорт, чтобы узнать все. Причем слишком рано.

Я не понял, что имел в виду старичок, когда говорил, что я узнаю все и слишком рано. Но мне очень хотелось взглянуть на настоящего единорога. Поэтому я оглянулся на родителей, которые все еще спорили с Иги Муром и Сестрой из-за темно-сливового морса, и подошел к дому.

Когда я осторожно толкнул ручку входной двери, ее петли предательски скрипнули. Я вздрогнул и снова оглянулся на родителей. Но меня, казалось, никто не замечал. Тогда я распахнул дверь и поскорее вошел в дом.

Я оказался в большой полутемной комнате. Она была квадратной. С противоположной стороны была дверь, похожая на ту, через которую я только что вошел. В комнате стоял старый диван с круглыми валиками. Он был таким огромным, что в первое мгновение я чуть было не принял его за единорога. Возле дивана стоял низкий столик, а напротив – два кресла. В дальнем от меня углу виднелся шкаф. Как мне показалось, без стекол и дверок. В нем что-то белело. Наверное, тарелки или какая-то другая посуда.

Но единорога нигде не было видно. Я растерянно оглядывался по сторонам. Вскоре мои глаза немного привыкли к полумраку, и я разглядел за диваном узкую винтовую лестницу. Она наверняка вела на второй этаж.

Я ничего не знал о повадках единорогов. Неужели они живут на верхних этажах? Я подошел ближе, к самому дивану. Нет, я не мог поверить, что уважающий себя единорог полезет вверх по такой крутой и узкой лесенке. Если только его не втащили туда силой. Но кто же будет обижать единорога?

– Дедушка! – позвал я старичка. – Здесь нет никакого единорога.

Старичок, наверное, не услышал меня. Так что я пошел обратно к двери, через которую вошел в дом. И тут я увидел его. Он был огромный и черный. А на лбу у него торчал длинный серебряный рог. Единорог стоял как раз между мной и дверью.

– Ты разговариваешь? – спросил я его.

Но единорог ничего не ответил.

– Пропусти, – попросил я, – мне надо идти к маме и папе.

Но единорог не сделал ни малейшего движения, чтобы дать мне дорогу.

– Бери Малыша, – услышал я голос мамы во дворе. – Мы уходим.

– Хорошо, – откликнулся папа.

Он нисколько не удивился моему отсутствию.

– Наверное, он видел, как я входил в дом, – подумал я. – Сейчас он распахнет дверь и позовет меня.

– Папа! Здесь единорог! – закричал я. – Папа!

Но папа, кажется, не услышал меня. Он поблагодарил кого-то за морс. Наверное, девушку в черном платье, которую Иги Мур называл Сестрой.

– Пошли скорее, мы опаздываем, – скомандовала мама.

– Иду, – сказал папа.

Он как будто забыл про меня.

– Я здесь! – закричал я и бросился к двери.

Но единорог преградил мне дорогу.

– Подождите! Папа! Мама! – снова закричал я, и слезы брызнули у меня из глаз.

Я побежал к противоположной двери. Но единорог опередил меня. И снова загородил выход из дома. Я бросился обратно. Но единорог был уже там. Я снова услышал голос мамы. И папа что-то ей ответил. Судя по всему, они были уже далеко. Наверное, возле калитки, за которой нас ждала машина.

– Я здесь! – кричал я. – Подождите меня!

Слезы застилали мне глаза. Я видел перед собой лишь дверь, через которую несколько минут назад зашел сюда. Я бросился прямо к ней, уже не обращая внимания на единорога.

Я налетел на него. Его шерсть была мягкой и пушистой. И только тут я понял, что это была просто собака. Огромный черный пес. Такой, как был у нас когда-то. На лбу у него был конус из серебряной бумаги. Он был на резинке подвязан к подбородку пса.