– Ты же сама сказала! – Санька чуть не задохнулся от коварного притворства сестры. И собрался, было, снова разозлиться. Но вспомнив, что до приезда взрослых времени осталось немного, передумал.
– Подумай, Санька. Скоро бабушка приедет. С гостинцами. А у нас для неё нет гостинца. И даже малюсенького подарочка нет, – Сонька уже деловито раскладывала на детском столе карандаши, альбомы, ластик. – Мне жалко бабу Макошу. А тебе?
– Мне тоже жалко, – проникся Санька сестринской заботой о бабушке.
– Тем более, вдруг она обидится и уедет обратно, к себе в деревню. И мы с тобой на целых семь дней останемся одни. Без гостинцев, без родителей, без бабушкиных сказок. Ужас!
– Сонь, а Испания далеко?
– Далеко. Пешком не дойдёшь! Садись уже бабушке гостинец рисовать!
– Я не знаю, что рисовать. Большую конфету, что ли?
– Я нарисую бабушку, как будто она на балу. В пышном платье, в кудрях и короне.
– Ладно, нарисую бабушку в танке, – выдохнул Санька.
В квартире воцарилась торжественная тишина. Слышны были только сопение двух носов да редкие тяжкие вздохи творческих мук.
…Бабушка вошла в квартиру сразу после папы и мамы. В шляпе, с маленьким чемоданчиком и зонтом-тростью.
«Прям, Мери Поппинс!», – застыли в изумлении Сонька и Санька, но всего на секундочку. В следующую – они уже болтались на шее у смеющейся бабушки.
– Тише, тише! Шею мне переломите! – ссаживала с себя внуков Мария Ивановна. – Зря что ли я так далеко летела, чтобы в итоге быть задушенной во внуковых объятиях!
– Как летела? – Сонька покосилась на бабушкин зонтик. – Ты же на поезде приехала!
– Я летела к вам на крыльях любви, – засмеялась бабушка, и в её глазах запрыгали маленькие весёлые человечки.
– Дети! Отстаньте от бабушки! Ей надо отдохнуть с дороги. У вас ещё будет достаточно времени для общения.
– Бабушка, – не унимался Санька, пропустив мамину строгость мимо ушей. – А ты нам гостинцев привезла?
– А как же! Привезла, конечно! И гостинцы, и подарочки, – помахивая чемоданчиком, бабушка прошла вслед за мамой в свою комнату.
Дети с сомнением проводили взглядом порхающий мимо чемодан.
– Сонька! Как ты думаешь, у неё чемодан волшебный?
– С чего бы это? – Сонька внимательно посмотрела на брата.
– А с того! Как в такой маленький чемодан влезли все гостинцы, подарки, зубная щётка, носовой платок, носки и запасная майка?
– Весь набор юного туриста вспомнил? – Сонька стояла перед братом, подбоченясь. – Запомни, малявка! Женщине в путешествие не только носки и запасная майка нужна. А ещё бусы, духи и туфли на каблуках!
– Эй, юные спорщики, – отвлёкся папа от новостей по телевизору. – Надеюсь, у вас в детской полный порядок? А то как бы вам перед Марией Ивановной не опозориться и не проштрафиться…
Последние слова папы Сонька и Санька не слышали, так как кубарем вкатились в детскую, где, среди забытого творческого (и не очень) беспорядка, сияли красочным великолепием две картины кисти юных художников: «Баба Макоша на балу» и «Баба Макоша на войне».
– Санька! – скомандовала Сонька. – Ты убирай на место игрушки. А я книжки уберу.
– А почему это я – игрушки?! – возмутился Санька, начиная краснеть. – Их вон как много! А книжек всего три!
– Четыре! Маленькую ещё не заметил, – не твёрдо возразила Сонька. И вдруг перешла в нападение. – Тоже мне, мужчина называется! Где это видано, чтобы женщина больше мужчины игрушек убирала!
– Видано! – полыхал уже, как маков цвет, Санька. – Я – маленький! А ты на два года меня старше.
Для убедительности Санька оттопырил два пальца на руке, зажимавшей его любимого оловянного солдатика, и поднёс к глазам Соньки.
– Не смей мне напоминать о моём возрасте! – прозвенела Сонька на высокой ноте чей-то взрослый текст, и с размаху треснула брата по голове любимой книжкой волшебных сказок.
Санька зажмурился и широко открыл рот, чтобы, по привычке, громко зареветь. Сонька была начеку. Она тут же захлопнула своей ладошкой кратер вулкана, готового к извержению.
– Тише ты! Взрослые услышат, что мы опять ссоримся, и накажут. Будем всю ночь в углу стоять. Это тебе не игрушечки с книжечками прибирать!
– Хватит меня пугать! Всё бабушке расскажу про тебя.
Читать дальше