Сергей Белоусов - Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

Девочки смолкли, обдумывая ситуацию. Алена могла бы, конечно, напомнить сестре про умницу с сияющей головой, но спешить не стала. А вдруг Лиза и на сей раз придумает что-нибудь стоящее.

Ожидание затягивалось. Сестры, мрачнея, перебирали мысленно варианты --либо абсолютно негодные, либо весьма сомнительные. Озарения не наступало...

Внезапно за дверью послышался длинный скрип, хрипловатый обстоятельный кашель, и голос, удивительно знакомый девчонкам, задушевно, со слезой пропел:

-- По диким лесам Фантазильи,

Где лешие бродют в шерсти,

Тоска, понимаешь, заела

И сердце сдавила в горсти...

Лиза сделала импульсивное движение к дверце машины, но Аленка перехватила ее руку.

-- Я пойду. -- Слова ее более угадывались, чем слышались. -- Ты уже раз поторопилась. В штате Нью-Йорк. Помнишь?

Помертвев, Лиза кивнула. Сестренка ее беззвучно выбралась из троллейбуса, медленно, на цыпочках, сделала несколько шагов и приникла к светящейся щели...

Стены небольшой комнатки были грубо, вероятно наспех, побелены; из-под известки выступала кое-где богатая золотая роспись. В углу примостилась русская печь с трубой, уходящей в низкий, беленый фальшпотолок. У некрашеного длинного стола стояла деревянная лавка, и на ней, болтая не достающими до пола ногами, восседал домовой Федя, Великий Маг Фантазильи, видный Алене в профиль. Его перекрашенные волосы казались иссиня-черными.

На столе в глиняной плошке с конопляным маслом горела лучина, в углу под образами теплилась лампада красного стекла. Еще два горящих восковых огарочка были прилеплены прямо к столешнице, на другом ее конце, близ нарисованного окна.

Перед Федей находилось резное деревянное блюдо, заваленное вегетарианской, судя по запаху, снедью. Рядом громоздилась зеленоватая, ведра на два, бутыль с длинным горлом, краником и нежным словом "Душечка" на этикетке. В руках домовой держал гармонику, но не играл, лишь глядел на нее ласково, с давней застывшей улыбкой.

Хоть все это не лезло ни в какие рамки, однако чувства опасности у Аленки не возникло. Приотворив дверь в коридор, она обернулась и махнула сестре рукой: вплывай, мол, -- можно.

-- ...Феденька... -- Лиза с силой тряхнула за плечо находящегося в прострации домового. -- Федя, да очнись же! Что тут у вас происходит?! Феденька!

Великий Маг неторопливо перевел глаза на сестер.

-- Ведь что получается, барышни, -- заговорил он неожиданно горячо. --Взрастил я в подполе, в домушке своей, специфический фрукт бананас. Уж как его холил-лелеял, себя не щадил, пасынковал его, мульчировал, соленым потом своим, да желчью медвежьей поливал. И вымахал он, желанный, на осьмнадцать аршин, налился, зазеленел, зажелтел -- не нарадуешься. Вот, решил --отведаю! Позвал Чикундру -- пасечника, радость свою гордую с ним разделить...

-- Где Печенюшкин?! -- непочтительно перебила Алена.

Федя потух разом. Будто мокрой тряпкой стерли с его лица блаженную рассеянную улыбку. Судорожно вытащив мятый несвежий платок из плисовых штанов, он промокнул испарину на лбу, на щеках, протер уголки красных, воспаленных глаз.

-- Я и-имени его не зна-аю! -- пропел вдруг домовой басом и потянулся к деревянной кружке.

-- Аленушка, Лизонька, -- сбивчиво бормотал он, поворачивая краник трясущейся рукой, подставляя сосуд под мутную струйку со своеобразным запахом. -- Езжайте, девоньки, откудова появились, никак нельзя вам здесь находиться...

Твердой рукой Лиза схватилась за кружку и, преодолев вялое сопротивление, выплеснула зелье в печку.

-- Федор Пафнутьич! -- возмутилась она запоздало. -- Да ты, никак, пьян?!

-- Пишут, есть в краях заморских дворец, -- шептал домовой. Скрюченный указательный палец его быстро-быстро ходил перед лицами сестер. -- Сам от земли до неба, красоты невиданной. А построил его для себя хлюст пришлый, расфуфыренный, кому дорога дорогая в те края не заказана...

-- Господин Великий Маг! -- прокричала Лиза, пытаясь хоть как-то расшевелить горе-собеседника. -- И в таком виде вы теперь правите страной?!

Федя соскочил с лавки и встал навытяжку. Он попытался гордо вскинуть голову, но она только дергалась и вновь падала подбородком на грудь.

-- Не-е-ет, -- хитро протянул он после нескольких бесплодных попыток и вновь плюхнулся за стол. -- Устал я нынче за делами, родимые, проку вам от меня мало. Мануэла!! -- завопил он вдруг так, что у девчонок заложило уши. -- Мануэла! Мануэлина!!

В темном углу за печкой послышалось шуршание. Танцующей походкой, кружась и нежно присвистывая, к девочкам приближалась на задних лапах толстая огромная крыса. Седые усы ее были встопорщены, спутаны, голову украшал венок из увядших лилий.