Сергей Белоусов - Вдоль по радуге, Или приключения Печенюшкина

Наблюдавшая эту сцену Алена побелела и закричала так, что прибежало четверо соседей.

Казалось, перелом позвоночника обеспечен, но Лиза поднялась с пола, ошеломленно покрутила головой и засмеялась. У нее ничего не болело, а на месте удара не было ни синяка, ни ссадины.

Понятно, что все эти чудеса происходили, когда родителей не оказывалось дома.

Вот еще случай. Когда Алена была в садике, во время прогулки пошел дождик. Пока воспитательница Людмила Никаноровна скликала ребят с детской площадки, Аленка зашла за угол, подставила ладошки под водосточный желоб и вволю напилась ржавой воды, от которой ломило зубы. После этого она вытерла руки о курточку и, как ни в чем не бывало, присоединилась к остальным детям, заходящим в группу.

К вечеру у девочки заболел живот и красными лампочками разгорелись щеки. Папа ахнул, придя за дочкой после работы, отнес ее домой на руках и, первым делом, смерил температуру. Ртутный столбик дополз до отметки 39,7. Мама работала вечером, поэтому папа оставил дочек вдвоем и стремглав побежал в аптеку.

Он вернулся через полчаса с полными карманами лекарств и остолбенел в дверях, увидев, как Лиза с Аленкой наверху пирамиды из кухонных табуреток играют в цирковых акробатов.

(Лиза потом уверяла Алену, что точно слышала, как из угла коридора, откуда-то снизу раздалось тоненькое мелодичное хихиканье.)

Папа схватил младшую дочь на руки, ничего не понимая, заглянул в ее ясные хитрые глаза, потрогал лоб губами и снова запихнул градусник под мышку. Термометр показал 36,6. Болезнь исчезла. За ужином Алена съела две порции гречневой каши, а папа поссорился с мамой, которая ему не верила, и они целый вечер не разговаривали. Только девочки понимали, в чем тут дело, но ничего не могли родителям объяснить.

В это воскресенье днем папа с мамой уходили в кино. В кинотеатре, недалеко от их дома, повторяли старый американский фильм "Этот безумный, безумный, безумный мир".

Папа видел его когда-то, а мама -- нет, потому что была моложе папы и интересовалась в ту пору другими вещами. Так они объясняли дочерям.

-- Папа, -- сказала Лиза. -- Америка ведь плохая страна. Там мучили дядю Тома раньше, а сейчас американцы за войну и хотят на нас напасть. А их президенту я бы вообще показала! Зачем вы идете смотреть их дрянский фильм?!

-- Лизонька, -- спокойно ответил отец. -- Народов плохих не бывает, бывают плохие правители. Народ Америки против войны, но богачи, которым выгодно делать оружие, убеждают народ, что мы хотим напасть на них, и получают за оружие много денег. А этот фильм делали американцы, которые против войны. Потому-то мы с мамой и идем его смотреть.

-- Вот вырасту, -- мрачно заметила Лиза, -- поеду в Америку и помогу им сделать революцию против всех богачей.

-- Экспорт революции мы осуждаем, -- мягко заметил папа.

Он начал было обсуждать с дочерью происки заокеанских монополий, но тут вмешалась мама:

-- Милый, -- сказала она папе, -- ты объясняй так, чтобы ребенку было понятно. И не сейчас, потому что мы опаздываем. Лиза! Обед на плите, к ужину мы вернемся. Обязательно почитай Алене, сделай уроки и не забудь, что в четыре часа по телевизору "В гостях у сказки".

-- А про "В гостях у сказки" я тоже не забуду, -- заверила маму Алена, и родители благополучно отбыли в кино.

-- Лиза, -- сварливо заявила Аленка, -- ты делай уроки, а я пока порисую. А то ты не успеешь мне почитать. Ты ведь так долго можешь в зеркало смотреть и на свой нос пальцем нажимать. Ты что, думаешь, у тебя вместо носа морковка выросла, как у снежной бабы?

-- Лена, -- со вздохом проговорила Лиза, -- делать замечания старшим неприлично.

Однако от зеркала отошла, села за стол и раскрыла тетрадь и учебник по математике.

Аленка, тихо пыхтя, портила фломастером раскраску, Лиза писала в тетради, что-то молча прикидывая в уме, и вот...

-- Аленочка, -- спросила Лиза странным, напряженным голосом, -- что ты там разукрашиваешь?

-- Бабу Ягу в ступе, -- беззаботно ответила Алена. -- Смотри, какая злая. Я ей черный нос сделала, а глазки красные.

-- Бабу Ягу в ступе, -- забормотала Лиза. -- Ягу в ступе, в ступе, в ступе...

Она медленно поднялась со стула, взяв свою коробочку с фломастерами, подошла к бледно-розовому пятну на обоях и, присев на корточки, принялась тихо трудиться над ним.

Алена, потеряв дар речи от такого варварства, следила за сестрой, не отрываясь.

Буквально за несколько минут на обоях появилась цветная картинка, четкая, словно из мультика. Черная тяжелая ступа в пятнах ржавчины, а в ней сидит, отталкиваясь от обоев зонтиком с оборочками, аккуратная седая старушка в чепчике и старинном платье. Глаза у старушки были бледно-голубые, добрые, губы бантиком, подкрашенные, а лицо в мелких уютных морщинках.