Дитлоф Райхе - Фредди и большой шурум-бурум

Через какое-то время, которое мне показалось целой вечностью, урчание прекратилось, а вместе с ним прекратилась и трясучка. Мой ящик плавно куда-то поплыл. Прошло еще немного времени, и мой летучий корабль приплыл наконец в какую-то тихую гавань.

— Софи! — послышался голос усатого. — Софи! Иди сюда, я тебе кое-что принес!

— Сейчас иду, папа!

Судя по всему, это голос моей будущей хозяйки. Хотя в настоящий момент меня никто не интересовал. Хозяйкин это голос, не хозяйкин — какая разница, если в голове один сплошной шурум-бурум!

— Вот, — послышался снова голос усатого. — Сама открой. Только осторожно…

— Ой, папочка! — воскликнула Софи, открыв крышку ящика.

В ящике сидел я. Точнее, не сидел, а лежал. Я лежал, точно раздавленный таракан, и подслеповато моргал глазами, как последняя летучая мышь.

— Золотой хомяк! — выдохнула девочка.

— Папочка! Как здорово! Какой он хорошенький!

Ладно, детка, не надо комплиментов. Я знаю, как я сейчас выгляжу.

— Мама! Мама! — закричала девочка. — Иди сюда! Посмотри, что папа мне принес!

Мои глаза все еще не привыкли к дневному свету, но постепенно я все-таки начал различать отдельные детали. Так, вот мой усач. А рядом с ним Софи. Выглядит неплохо.

Волосы светлые и пахнет подсолнуховыми семечками. Прямо пышет здоровьем.

Чего нельзя сказать в настоящий момент обо мне. Ох, как мне худо!

Так, а это что за новый персонаж? Волосы тоже светлые, как у Софи, только вот ростом эта тетечка повыше будет. И семечками от нее не пахнет. Пахнет скорее лавандой и шалфеем.

— Мамуля! Посмотри, какой у меня хомяк!

Мамуля наклонилась над ящиком, и я чуть не задохнулся от запаха шалфея.

— Хм, — выдавила она из себя. — Что-то он какой-то дохлый, ваш хомяк! Похоже, он болен.

Верно говоришь, мамуля. Здоровым меня сейчас точно не назовешь.

— Грегор, ты уверен, что тебя в очередной раз не облапошили?

— Уверен, — ответил усатый, которого зовут, как выяснилось, Грегор. — В магазине он производил очень даже бодрое впечатление.

— В магазине, может быть, тебе показывали здорового хомяка, а подсунули какого-то дохляка, — гнула свое мамуля. — Вы знаете, что я с самого начала была против того, чтобы заводить в доме животных. А уж тем более больных. Еще не хватало нам тут всем перезаразиться! Я считаю, что его немедленно нужно вернуть назад в магазин!

— Нет! Ну, мамочка! — закричала Софи.

— Ну почему сразу перезаразиться, Луиза?! — встал на мою защиту Грегор. — Хомяк как хомяк. Его просто растрясло в машине, вот и все. Отдохнет и будет опять как огурчик! В конце концов, не ему одному в машине становится плохо. Тебя тоже укачивает, между прочим!

Молодец, Грегор! Так ее!

— Это совсем другое дело! — ответила мамуля. — Одно дело больной хомяк, другое дело я. Хотя, как видно, хомяки вам дороже. Делайте как знаете. Но если к завтрашнему дню он у вас не оклемается, я требую, чтобы он был отправлен обратно в магазин.

— Ладно, поживем — увидим, — подвел черту Грегор.

Софи ничего не сказала. Она осторожно вынула меня из ящика, посадила к себе на ладошку и аккуратно перенесла в клетку. Очень хорошая девочка!

— Спи, малыш! Тебе нужно хорошенько выспаться! — сказала она и оставила меня в покое.

Удивительный ребенок! Я так боялся, что она начнет трещать, как сорока, присюсюкивать, тискать меня, теребить. Нет, ничего подобного. Посадила в клетку, попрощалась и вышла из комнаты.

Я так устал от всего, что у меня даже не было сил, чтобы обследовать как следует свое новое жилище. Кое-как я доплелся до домика в углу клетки и завалился спать.

Мне хотелось, конечно, все как следует обдумать, но мысли путались, и я никак не мог собрать их в кучку. В голове стучало только одно: с Грегором и Софи жить можно, но с мамочкой… Дальнейшие события показали, насколько я оказался прав. Но тогда я этого еще не знал. Тогда я только знал, что хочу спать.

Теперь мне хотелось бы вернуться к моей прабабушке. Я, конечно, мог бы сейчас написать, что вот, мол, я спал и мне снилась прабабушка, а потом плавно так перешел бы к рассказу о ней. Такой литературный ход вполне возможен, но не для меня. Я не хочу никого обманывать. Просто я считаю, что настало время рассказать о моей прабабушке. И все.