Люссия Оберст - Счастье по зернышку

Знала в доме, что куда.

Стряпать, печь и вышивать,

И ковер могла соткать.

Работящая руками

Всех украсила платками,

Там Меланьин был узор —

Диво! Не отвесть и взор.

Девушкам так шли платки,

Как нарядные цветки…

Так вот, до того села,

Где цыганочка жила,

Слух о Птице и дошел,

Пряхин дом не обошел.

А время царское пришло…

Царю тому в башку вошло

По всей стране издать Указ:

«Награду тот получит враз,

Кто мастерство свое покажет,

И батюшку-царя уважит.

Искусство дивное в цене,

И ежель будет любо мне,

Любого щедро награжу,

В палаты царские свожу

И с миром отпущу домой.» —

Издал наш царь Указ такой.

И люди, кто во что горазд,

Услышав про такой Указ,

Пытались все, любой ценой,

Подарок сделать небольшой.

Не выйдет – на худой конец -

Полюбоваться на дворец.

Но, видно, мастером не стать,

Кто может только лепетать.

Тут с детства навыки нужны…

Терпенье, вкус – не всем даны.

Ну, а Меланья той порой

Своей девичьей чистотой,

Платками дивной красоты,

Свои лелеяла мечты,

И покоряла женихов…

Узнав о том с досужих слов

И раскрасневшись от стыда -

Не выходила никуда.

Чтоб никакой случайный взгляд

В душе не портил все подряд…

Нл в стенах дома своего

Узнала вскоре про того,

Кто Птицей назывался,

Матвеем величался;

Что был он мастер на все руки,

Никак он знахарь был от скуки:

Всем помогал, кто был в нужде,

Совсем не думал о себе.

В цыганке заиграла кровь,

В судьбу свою поверив вновь,

Черты ладони рассмотрела

И линию судьбы узрела.

«Наверно, пряха солгала,

Скорей всего оберегла,

Что все гаданье просто чушь,

В гаданье верит только глушь.

Цыгане врут мол тут и там,

Гаданье мол и стыд и срам».

Меланью взяли вновь сомненья,

И вспомнив про свое рожденье,

Ей голос сердца подсказал:

«Меланья – жди, твой час настал».

Услышав голос в тишине,

Была напугана вполне,

Меланья на пол опустилась

И быстро-быстро помолилась…

Матвей, услышав про Указ,

Подумал: «Вот те раз!

Я для себя для одного

Не стал бы делать ничего…

Но ежель малость повезет —

Удача к людям в дом войдет,

Нужду прогонят бедняки…

А остальное – пустяки».

Так размечтался Птица…

Но суждено ли сбыться?

Час за часом, день за днем

Бежит времечко бегом.

Солнышко сменяет ночь,

Луна гонит солнце прочь.

Во дворце столпотворенье —

Все несут свои творенья,

Чтобы царь окинул взглядом,

Приценился зорким глазом.

Шумный гул в толпе стоял,

Каждый о своем мечтал…

На столах стояли чашки -

Расписные и чеплашки,

С золоченою каймой,

Самовар с витой трубой,

Ложки и резные кружки —

Гордость дедушки Миклуши;

Самотканые ковры

В обрамленьи мишуры.

И чего тут только нет…

Вот узорчатый браслет,

Лапти, варежки, платки,

Выбивные ручники.

Вот песочные часы,

Серебром блестят весы,

Здесь сверкает бирюза…

Разбегаются глаза.

А вот это что такое?

Колесо стоит простое,

Очень странное оно,

Почему оно – одно?

Удивляется народ,

Что за чудо, не поймет.

Даже царь тут подошел -

Вот те невидаль нашел…

«Кто хозяин? Покажись

И откуда – объяснись.

Что за диво эта штука?»

Все молчат, никто ни звука…

Вдруг толпа зашевелилась,

Потихоньку расступилась,

И знакомый нам Матвей

Появился средь людей.

«Кто ты? Расскажи, откуда?

Как придумал это чудо?»

Царь Матвею слово дал,

И с терпеньем выжидал.

Начал наш Матвей рассказ:

«Услыхав про твой Указ,

С благодарностью к судьбе,

С миром я пришел к тебе.

Величать меня Матвей,

Птица – это для людей.

Ты уж, батюшка, прости,

Что не так коль – отпусти.

Колесо мое простое,

И не чудо никакое:

Облегчает пряхам труд —

В десять раз быстрей прядут».

Не поверил царь ушам:

«Что за чудо сидит там?

Ну-ка, пуху принести

И скорей его спрясти!»

Слуги все засуетились,

Заметались, закрутились -

Царь застал их всех врасплох,

Загонял их, будто блох.

Наконец-то пух нашли

И царю преподнесли.

«Кто же нам теперь спрядет

И кто пряху нам найдет?

Осенило тут царя -

Все про всех он знал не зря

– Старушонка есть одна,

Спрясть поможет нам она!»

Старушонку отыскали,

На поклон к царю послали.