Лев Голубев-Качура - Сказки

Вот мы с братом и пристали к бабушке с просьбой:

– Расскажи, да расскажи о каком-нибудь забавном случае: о себе, или о знакомых тебе людях.

Она вначале отнекивалась, а потом всё же согласилась. Только предупредила – слушать и не перебивать разными уточняющими вопросами и комментариями.

Мы, естественно, сразу согласились.

Бабушка наша знатная рассказчица, много чего знает.

Рассказывает так, как-будто то, о чём рассказ, с ней самой происходит. Прямо таки вживается в роль.

Ин-те-рес-но рассказывает. Аж дух захватывает от её сказок и рассказов!

Вроде как при рассказе она вживается в роли персонажей.

Конечно, я не смогу передать всю красоту её рассказа, но, как умею всё же попытаюсь.

Поэтому, не судите меня строго, а просто слушайте, или читайте.

Да, ещё она предупредила, что случай этот широко известен среди жителей города. Короче, он у всех на слуху. Его даже малые дети знают.

И ещё она сказала, что наше незнание этого случая её очень удивляет. Но раз мы просим, она расскажет.

Примостившись в мягком кресле у русской печи, и приготовив всё для вязания рукавичек, она взяла в руки спицы.

А уж потом, когда она основательно приготовилась вязать, начала свой рассказ.

Нет, сначала она принялась за рукавички.

То есть, начала вязать.

А когда уже сделала несколько десятков петель, она, не прекращая священнодействовать спицами, приступила к рассказу:

Дело было в Никополе, а может и в другом каком городе, врать не буду.

Жили-были в нём три знаменитых портных – три Ивана.

Мас-те-ра, куда там другим!

Все барышни в городе, да и мужчины тоже, старались к ним попасть, и что-нибудь пошить.

А потом хвастались перед друзьями и соседями своими платьями или костюмами от этих портных.

Даа.., знаменитые были портные!

Слава гремела о них не только в нашем городе, но даже далеко за городом, то есть, совсем в других городах!

Да что там!

Из других городов люди приезжали к ним, и уговаривали, и большие деньжищи сулили, лишь бы они пошили для них одежду.

Вот и загордились портные!

Как же, слава лучшего специалиста по пошиву и дизайну, думаю, кому угодно голову вскружит.

Ведь всем хочется быть лучшим из лучших!

И решили они устроить что-то вроде соревнования.

Вернее, первым до этого додумался Иван Иванович.

Он, когда додумался, то, выбрав свободную минуту, направился к Ивану Петровичу, и сказал ему:

– Так, мол, и так, Иван Петрович, давай посоревнуемся – кто первым костюм сошьёт.

Сядем, значит, в одной комнате, выберем модель костюма, одинаковую, и… кто первым, без брака, закончит шить, тот и будет победителем.

– Ааа.., как же…, если кто смухлюет…, – засомневался Иван Петрович?

– Так на этот случай мы позовём, в качестве судьи, Ивана Сидоровича, – ответил Иван Иванович.

– Ну-к, что же…

Иван Петрович поскрёб пальцем с надетым на него напёрстком за ухом. А затем, как-бы находясь в сомнении, пробормотал:

– Можно и попробовать конечно, если Иван Сидорович согласится. Он тоже портной знатный, хотя и похуже меня будет.

Ну-да, ну-да, – подхватил Иван Иванович, и при этом загадочно ухмыльнулся.

Он, в тайне от соперника, подумал – куда вам обоим со мной тягаться. Я лучше вас шью!

На том и порешили!

Потом оба пошли к Ивану Сидоровичу, и, рассказав суть затеи, попросили стать «Третейским судьёй», то есть независимым и честным, в их споре.

Иван Сидорович с превеликой неохотой согласился. Он считал себя более опытным, и более востребованным специалистом в швейном деле, не то, что эти выскочки.

Итак, трое портных, три Ивана, думали одно и тоже друг про друга. Каждый считал себя более опытным и востребованным, а уж дизайнером и того лучше.

Ну, да ладно.

Вот, значит, собрались они в один из дней у Ивана Сидоровича на квартире, и занялись приготовлениями к соревнованию.

Мелом расчертили, а затем и раскроили ткань – габардин кажется, а может… шевиот? Точно не помню, но что это была ткань для костюмов, это точно, сказала бабушка.

Иван Иванович, прищурив левый глаз, вдел в ушко иголки короткую, ну, не больше метра нитку.

Он сразу решил – короткой ниткой быстрее будет шиться – вдел, значит, нитку в иголку, и знай себе шей, вдел нитку и шей…

И рукой я не буду так сильно размахивать, решил он.

А как только решил, то искоса посмотрел на соперника, на Ивана Петровича, значит.

Посмотрел, чтобы увидеть какую длину нитки выберет его соперник.

А Иван Петрович, увидев какой длины нитку вставил Иван Иванович, тоже хитро прищурив глаз, только правый, решил заправить в иголку длинную-предлинную нитку, ну, метров пять, или чуть подлиннее.