Василий Жуковский - Спящая царевна

Свившись клубом, сонный дым;

И окрестность со дворцом

Вся объята мертвым сном;

И покрыл окрестность бор;

Из терновника забор

Дикий бор тот окружил;

Он навек загородил

К дому царскому пути:

Долго, долго не найти

Никому туда следа

И приблизиться беда!

Птица там не пролетит,

Близко зверь не пробежит,

Даже облака небес

На дремучий, темный лес

Не навеет ветерок.

Вот уж полный век протек;

Словно не жил царь Матвей

Так из памяти людей

Он изгладился давно;

Знали только то одно,

Что средь бора дом стоит,

Что царевна в доме спит,

Что проспать ей триста лет,

Что теперь к ней следу нет.

Много было смельчаков

(По сказанью стариков),

В лес брались они сходить,

Чтоб царевну разбудить;

Даже бились об заклад

И ходили - но назад

Не пришел никто. С тех пор

В неприступный, страшный бор

Ни старик, ни молодой

За царевной ни ногой.

Время ж все текло, текло;

Вот и триста лет прошло.

Что ж случилося? В один

День весенний царский сын,

Забавляясь ловлей, там

По долинам, по полям

С свитой ловчих разъезжал.

Вот от свиты он отстал;

И у бора вдруг один

Очутился царский сын.

Бор, он видит, темен, дик.

С ним встречается старик.

С стариком он в разговор:

"Расскажи про этот бор

Мне, старинушка честной!"

Покачавши головой,

Все старик тут рассказал,

Что от дедов он слыхал

О чудесном боре том:

Как богатый царский дом

В нем давным-давно стоит,

Как царевна в доме спит,

Как ее чудесен сон,

Как три века длится он,

Как во сне царевна ждет,

Что спаситель к ней придет;

Как опасны в лес пути,

Как пыталася дойти

До царевны молодежь,

Как со всяким то ж да то ж

Приключалось: попадал

В лес, да там и погибал.

Был детина удалой

Царский сын; от сказки той

Вспыхнул он, как от огня;

Шпоры втиснул он в коня;

Прянул конь от острых шпор

И стрелой помчался в бор,

И в одно мгновенье там.

Что ж явилося очам

Сына царского? Забор,

Ограждавший темный бор,

Не терновник уж густой,

Но кустарник молодой;

Блещут розы по кустам;

Перед витязем он сам

Расступился, как живой;

В лес въезжает витязь мой:

Всё свежо, красно пред ним;

По цветочкам молодым

Пляшут, блещут мотыльки;

Светлой змейкой ручейки

Вьются, пенятся, журчат;

Птицы прыгают, шумят

В густоте ветвей живых;

Лес душист, прохладен, тих,

И ничто не страшно в нем.

Едет гладким он путем

Час, другой; вот наконец

Перед ним стоит дворец,

Зданье - чудо старины;

Ворота отворены;

В ворота въезжает он;

На дворе встречает он

Тьму людей, и каждый спит:

Тот как вкопанный сидит;

Тот не двигаясь идет;

Тот стоит, раскрывши рот,

Сном пресекся разговор,

И в устах молчит с тех пор

Недоконченная речь;

Тот, вздремав, когда-то лечь

Собрался, но не успел:

Сон волшебный овладел

Прежде сна простого им;

И, три века недвижим,

Не стоит он, не лежит

И, упасть готовый, спит.

Изумлен и поражен

Царский сын. Проходит он

Между сонными к дворцу;

Приближается к крыльцу:

По широким ступеням

Хочет вверх идти; но там

На ступенях царь лежит

И с царицей вместе спит.

Путь наверх загорожен.

"Как же быть? - подумал он.

Где пробраться во дворец?"

Но решился наконец,

И, молитву сотворя,

Он шагнул через царя.

Весь дворец обходит он;

Пышно все, но всюду сон,

Гробовая тишина.

Вдруг глядит: отворена

Дверь в покой; в покое том

Вьется лестница винтом

Вкруг столба; по ступеням

Он взошел. И что же там?

Вся душа его кипит,

Перед ним царевна спит.

Как дитя, лежит она,

Распылалася от сна;

Молод цвет ее ланит,

Меж ресницами блестит

Пламя сонное очей;

Ночи темныя темней,

Заплетенные косой

Кудри черной полосой

Обвились кругом чела;

Грудь как свежий снег бела;

На воздушный, тонкий стан

Брошен легкий сарафан;

Губки алые горят;

Руки белые лежат

На трепещущих грудях;

Сжаты в легких сапожках

Ножки - чудо красотой.

Видом прелести такой

Отуманен, распален,

Неподвижно смотрит он;

Неподвижно спит она.

Что ж разрушит силу сна?

Вот, чтоб душу насладить,

Чтоб хоть мало утолить

Жадность пламенных очей,

На колени ставши, к ней

Он приблизился лицом:

Распалительным огнем

Жарко рдеющих ланит

И дыханьем уст облит,

Он души не удержал