Юрий Буковский - Ответим детям на все «почему» на свете. Сказки

– Да нет же! Тяв-тяв! – возражает Лиса. Она ведь тоже решила с ним согласиться. – Это я с тобой согласна, Петух. Пиу-пиу, уступаю! Никудышная погодка нынче, облака. Того и гляди дождик заморосит и гром грянет. Тяв-тяв!

Слово за слово, ещё пуще разругались друзья.

Снова рысит Петух восвояси, только шпоры сверкают. «Ноги моей на этом пригорке больше не будет!» – на бегу сердится. А над ним Ласточка вьётся. Приостановился Петух.

– Что ты крутишься, крыльями стрижёшь, – птичку стыдит, – стремглав мчаться мешаешь? Послушал я тебя, уступил Лисе. Ещё хуже из-за этого ссора вышла!

– Уступать – значит не спорить, не настаивать на своём. Пиу-пиу! Уступи-у! – И скрылась пташка.

«Так вот в чём дело, оказывается! – удивился Петух. – Выходит, я неправильно мирился!»

Поворотил он обратно, к норе.

Увидела его Лисичка. «Ох, прав был Заяц! – испугалась. – Надо было за тридевять земель мчаться. Ох, заклюёт меня сердитый кочет! Опять браниться бежит!»

Да тут Мышка мордочку из норки высунула:

– Уступить – это значит не спорить, не ругаться. Пиу-пиу! Уступи-у!

Сказала и в домик юркнула. И Петух уж тут как тут – нагрянул.

На этот раз помирились друзья, по-настоящему.

Уселись, как раньше, рядком, принялись беседовать. Лисичка про грибы речь завела.

– Лисичек, – сулит, – этим летом видимо-невидимо будет!

«Да откуда ж – видимо? Откуда ж – невидимо? Коли сушь такая в лесу! – собрался было поспорить Петух, да вовремя осёкся. – А вдруг, – думает, – Рыжая хвостом своим огненным приближение дождичков грибных чует?» Стал он слушать внимательно.

И ох как занятно Лисичка о лисичках рассказывала! Всё-то она о них знала! И как грибницы растут, и почему грибочки рыжие, и как семейки их многодетные по мху, по травке разбегаются. И отчего их гусеницы не грызут. Петух заслушался!

Сидит, смотрит с пригорка и удивляется: «А озеро-то опять красивым сделалось! Когда ссорились, хуже было!»

А Лисичка рассказывает и тоже на кувшинки жёлтые и на лилии белоснежные любуется. И тоже у неё в голове мысль радостная мелькает: «Надо же, когда ругались, цветочков-то я и не замечала! Всё кругом невзрачным казалось!»

С тех пор не ссорились больше друзья. А все потому, что, как только соберутся они ругаться, настаивать на своём, так сразу Лисичке Мышка серенькая, а Петуху Ласточка легкокрылая вспоминается. И совет их добрый слышится: «Пиу-пиу! Уступи-у!»

В одной деревне жил-был кот. И не было у этого кота имени. Вернее даже, у него было сразу несколько имён – и Барсик, и Васька, и Пушок, хотя он был довольно-таки облезлым, и даже Мурка, хотя он был кот.

А вот девочка Тася из домика на краю деревни звала его Мурзиком.

И не только с именем у этого многоликого кота была неразбериха: непонятно было, бездомным жил-был этот Мурзик или нет. Потому что, с одной стороны, никто и никогда не приглашал его в свой дом ночевать. И в то же время чуть ли не половина деревни вкусно и сытно кормила кота, выставляя у крыльца баночки из-под консервов с молоком, кашей, лапшой, супом, или даже с остатками котлет, или даже сметаны, или даже с кусочками варёной или жареной, а бывало даже, что и сырой рыбы.

А вот девочка Тася из домика на краю деревни угощала кота молочком и пирожными не из консервной банки, а из его собственной, можно даже сказать, именной Мурзиковой мисочки.

Она и была бы рада полностью одомашнить этого полубездомного кота и не только пичкать его конфетами и пирожными, но и пускать в свой дом ночевать, но ей не разрешала мама, с которой они отдыхали на даче, пока папа в городе зарабатывал на жизнь. Однако именно Тасю из-за его собственной, личной посуды кот считал своей хозяйкой.

И вот однажды тёплым летним утром прогуливался наполовину бездомный Мурзик по тропинке неподалёку от деревенского колодца и размышлял, как бы всё-таки вселиться в дом на краю деревни и стать целиком и полностью одомашненным котом. И вдруг слышит откуда-то сверху громкий писк. Кот задрал голову и разглядел в самой гуще раскидистой черёмухи гнездо с торчащими оттуда желторотыми тёмными головками. Писк раздался снова.

Надо сказать, что до этого солнечного утра Мурзик никогда не ловил птичек. А зачем? Он и так вкусно и сытно питался. Но тут в его голове мелькнула дерзкая мысль: а не сделать ли Тасиной маме подарок? Чтобы она всё-таки пустила его в дом ночевать. Не угостить ли её свеженьким птенцом?!

Сказано, вернее, придумано – сделано. Поточил кот о ствол черёмухи когти, примерился и стал неторопливо, с важным видом – а куда спешить, птенчики-то не улетят, не умеют ещё – карабкаться на дерево. Но не успел он добраться даже до самой нижней ветки, как вдруг откуда ни возьмись на него налетела синичка и сбросила ему на морду, как бомбочку, грязного червяка – птичка несла его своим деткам в гнездо, но неожиданно обнаружила карабкающегося хищника. И пока Мурзик, мотая головой – лапы-то заняты – пытался скинуть прилипшую мерзкую, шевелящуюся бомбочку с нежного носа, синичка с писком стала набрасываться на него сзади, норовя клюнуть незваного гостя в темечко.