Алина Мустафаева - Терпкие рассказы

Стремительно появился и второй. У него были припасены для Зиночки два джентльменских набора: сифилис и урок. Первый она лечила долго и мучительно, второй усвоила, когда вместе с Костиком из ее жизни ушел и золотой кулон, подаренный бабушкой своей любимой внучке. Зина зареклась на любовь.

Спустя год напряжение спало, и третьим любимым мужем стал Павлик. Окно Павлика выходило на старое здание дома Зиночки, и каждый день он имел удовольствие наблюдать за ее жизнью. Долго ухаживать не пришлось: через три с половиной дня Павлуша уже пил чай с грушевым вареньем у нее на кухне. Он читал в мужских блогах, что дамы любят жалеть, поэтому рассказал новой пассии о тяжелом детстве, папе-алкоголике, нервной и забитой маме, потом хвалился, что следит за питанием, не курит и не пьет. Говорил о любви и безумии, о страхе и тщеславии, пытался шутить и все время поглаживал Зиночкину коленку.

Она смотрела в его серо-зеленые глаза и понимала, что тонет в них, пока сам Павлик все больше заполнял собой ее мысли и желания. «Он самый лучший мужчина из всех, кого я встречала», – думала она, и появившиеся мурашки это подтверждали. Единственное, что «забыл» упомянуть Павлуша, это маленький штришок в его безупречной биографии.

Уже около года он ловил кайф от разливающегося тепла по венам. В эти моменты ему было хорошо: он начинал понимать смысл личного счастья, готов был радовать весь мир, вот только мир не был готов к Павлику. Наркоту он любил и отказываться от нее не хотел.

Счастье закончилось, не успев начаться. Павлуша познакомил ее с нежеланием жить и чувством разочарования, а еще сделал просто космический подарок – вызвал суицидальные наклонности.

Рано утром, не изменяя себе и жизни, Зина стояла на краю крыши. Она смотрела на город, в котором прошло ее детство, в котором зародилась ее вера в себя, где она радовалась своим первым победами, проживала свои первые привязанности. В то же время она смотрела на город, в котором все это сменилось угнетениями, болью, слабостью, одиночеством и предательством.

Она не боялась предстоящего полета. Ей хотелось прекратить то, что все это время ее ломало.

Она вглядывалась вниз, пытаясь представить свой полет. Время шло: минута, две, три, четыре… Зиночка пыталась надышаться. Ей казалось, что воздух зажимает ее в тиски: голова кружилась, колени дрожали, хотелось закричать и освободиться. Она уже практически решилась, но тут ее взгляд зацепился за того, кто точно не предаст.

Зиночка нашла себе четвертого. Она сразу почувствовала, что именно он подарит ей шанс на спасение, умиротворение и безмятежность. Он никогда не будет пить, курить, колоться. Она поняла, что теперь ее жизнь принадлежит ему. Красивому голубоглазому коту.

Прошло больше десяти лет с того самого дня, когда Зиночка обрела счастье внутри себя. День ее спасения был обведен во всех календарях, которые висели в доме. Пятое марта отмечалось на уровне Нового года, Пасхи и Дня независимости. Это был день ее второго рождения. Зиночка говорила, что 5-го Марта родилась ее душа, обретя надежду и готовность к жизни. Остальное было уже неважно.

Герои:

Туманов Юрий Яковлевич и совсем незнакомая девочка

Город: Херсон, Украина

Все происходило под звуки:

Шура Кузнецова – Молчи и обнимай меня крепче

Счастье было…

Старость – самое неожиданное, что поджидает нас в жизни.

Лев Троцкий

– А ты будешь смотреть со мной фотографии? – спросила меня незнакомая маленькая девочка.

Я уже собирался ей хоть что-то ответить или объяснить всю курьезность заданного вопроса, но вдруг понял, что у меня просто нет на это сил.

Каждый день, вот уже 4 года, я сижу на этой лавочке. Она моего любимого зеленого цвета. Эта лавочка стала моим личным оазисом. Я не хочу, чтобы на ней сидел кто-то кроме меня, поэтому стараюсь приходить как можно раньше. Я знаю, здесь у меня есть выбор. Я могу сам решить, в какое время занять эту лавочку.

– Так что, будешь или нет? – девочка не отставала и все время тыкала мне в колено что-то острое и неприятное.

– Дядя…ау, – девочка не унималась.

– А давай ты мне расскажешь, что на них? – я, наконец, вынырнул из размышлений.

Девчушка положила мне на колени что-то квадратное, плотное и увесистое.

– Листай, – сказала она.

Я опустил голову и прикоснулся к обложке. Как долго мои руки не держали фотоальбом. Мне хотелось все рассмотреть, пощупать, понюхать… Я водил пальцами по углам страниц, пытаясь выяснить, насколько они острые. Мои ладони не прикасались к настоящей фотографии уже четыре года. Те самые четыре года, что я сижу на этой лавочке каждый день. Конечно, так было не всегда.