Наталья Каледина - Ох уж эти еноты! Жизнь и проделки енотов в семье человека

А уже через час, наигравшись вволю на кроватке, енотики отправились отдыхать в новый домик. Он был больше коробки. В нём можно было даже бегать и учиться лазить вверх тормашками. По сетке, которая теперь закрывала этот новый дом сверху. Домик был ниже коробки. Поэтому лазить было весело и совсем не страшно.

– Ну вот, чтобы вы без меня делали, – рассуждала Маруська, приводя в порядок дыхание.

– Смотрите какую тренировку я для вас организовала. Как хорошо побегали да попрыгали. Сейчас вот сама отдышусь и продолжим. А там и Данька подтянется. Сегодня он вон уже как разбегался, до края успел всего за четыре моих круга.

И, подскочив, маленькая егоза вновь побежала к краю кровати. Стиль спуска ей, конечно, ещё стоит подшлифовать. А пока енетеныш, добегая до края, просто продолжает бежать в воздухе, и шлёпается вниз.

Не пугайтесь, уже после первого «полёта» хозяйка заботливо обложила пол вокруг кровати мягкими и пышными подушками. Шмяк в подушки, и бежать дальше. Под кровать. Ох и весело!

Бежит Маруська к правому краю кровати, обегает Наташа кровать. Разворот, и к левому краю. По подушкам бежать хозяйке неудобно, а пока она их обежит, енот уже добежал до края, шлёпнулся на подушки и исчез под кроватью. Узко там, не пролезть Наташе. А рукой не дотянуться – огромная кровать.

А Марусе весело и интересно. Новое пространство. Новый Мир. Гуляет себе она под кроватью, внюхивается, всматривается. Это для людей тут пусто и неинтересно. А ей пока, как путешествие в неизвестное. Страшно, но страшно интересно.

А ещё играть отсюда с маминой рукой интересно. Вот она шарит по сторонам. Дотянуться пытается. Подходит Маруся поближе. Ткнётся носиком в пальцы и отскочит. А рука так смешно начинает активнее двигаться. Искать енота. Где енот? Вот енот! Хвать енота? Не поймала.

Весело проказнице, а у Наташи уже и колени болят, и спина затекла. Исчезла рука. Тихо стало в комнате.

– Эй, мама, ты где? – заволновалась Маруся. Выглядывает из-под кровати. Пусто в комнате.

– Ой, я что, одна? Мама-а-а! – испугалась малышка, выскочила из своего укрытия на подушку.

– Мама! Курл…

Ловкая хозяйкина ладонь подхватила енотика и вернула его на кровать.

– Ах вот ты где, мама! На кроватке спряталась. Ну, тогда всё хорошо, тогда я побежала, – обрадовалась Маруська и стала вырываться из наташиных объятий. И снова бежать к краю кровати. Плюх! Лови меня, мама!

– Маруся, отдай немедленно, – крик Насти в спальне оповестил весь дом, что еноты проснулись, и прогулка в полном разгаре. Наташа, бросив уборку, поспешила узнать, что стряслось.

Около кровати на полу, распластавшись и пытаясь достать одной рукой Марусю, лежала Настя и заглядывала под кровать. Сверху, улёгшись поудобнее на краю кровати, на эти чудеса гимнастики любовался Даня.

– Что случилось? – понимая, что как минимум все живы и здоровы, спокойным голосом спросила Наташа.

– Эта негодница стащила очки, – пожаловалась, чуть не плача, принимая более удобную позу, Настя.

Очки она очень берегла. Они ей достались с огромным трудом. Девушки поймут: подобрать оправу, которая не уродует ваше лицо – дело практически невыполнимое. Почти полгода она подбирала оправу по всем достигаемым оптикам, и в результате, чисто случайно, смогла приобрести хоть что-то, не делающее её похожей на черепаху Тортиллу, только будучи в путешествии по Флориде. И за баснословно высокую цену.

Даже меня пробил холодный пот при мысли о гибели этих очков от лап и зубов Маруси.

И вот уже мы вдвоём лежим на полу с разных сторон кровати и пытаемся дотянуться до проказницы. Она устроилась прямо по центру кровати, точно зная, что это место для нас недосягаемо, и с олимпийским спокойствием изучает сей странный, с её мнения, предмет.

Несколькими минутами ранее Настя, услышав возню проснувшихся енотов, выпустила их играть на кровати. Рассуждая, что она как раз успеет дочитать свою книжку, пока они набегаются и проголодаются.

Маруся же, сделав пару кругов по кровати, решила, что совсем несправедливо, что она гуляет, а на неё не смотрят. И причина такого вопиющего безобразия была явно в той штуковине, что в руках у Насти.