Катя Адушкина - Не моя жизнь. История про девочку, которая хотела быть собой

Надо подкинуть эту идею Жданову – будет называть меня «чокнутая Кэрри».

Вообще‐то, мне не хочется никого убивать, да и с силой мысли у меня не очень. С позором я, скорее всего, справлюсь по старинке – разревусь, убегу домой, закроюсь в комнате и травмирую свою психику на ближайшие лет десять. Пока не заработаю себе на приличного психолога, чтобы провести остаток своих дней, залечивая душевные раны.

Бабушка считает, что травмы есть у всех и их не нужно бояться. Они, наоборот, нам нужны, чтобы чему‐то обучиться. Не знаю, где она вычитала эту ерунду, потому что хоть убей, а я не пойму, чему в моей ситуации можно научиться? Не давать никому списывать разве что? Кстати, а вот это мысль! Может, Вселенная наказывает меня типа за читерство? Хорошо, допустим, но не слишком ли жёсткое наказание за дурацкий конспект по алгебре? Или же это урок того, что я реальный лузер. Ну покажите мне ещё человека, с которым такое могло бы случиться? Это больше похоже на сценарий фильма или книги, где героиня переживает резкое падение, а потом взлетает над обстоятельствами, получает кучу денег и принца в придачу. Жаль, что в жизни всё по‐другому.

План Дианы кажется всё более и более дурацким. Проще жить с клеймом позора, чем заморачиваться со всем этим YouTube. Выходя из дома, я приняла окончательное решение, что не буду вообще никак реагировать. Пусть Жданов ржёт сколько ему влезет, а я просто промолчу.

Стоило бы догадаться, что с моей удачливостью на подобный исход не следует и рассчитывать. На подходе к школе всё ещё тихо и спокойно – никаких школьников с транспарантами или листовками не обнаружилось. На первом этаже тоже. И даже в коридоре второго этажа – ни намёка на готовящийся пранк. Зато, приближаясь к кабинету русского, я начинаю слышать голоса. Вроде ничего необычного, наши вечно галдят, но на этот раз как‐то особенно громко и оживлённо. И по‐моему, с участием Дианки.

Дрожащей рукой я тянусь к двери, открываю её и заглядываю внутрь. Как только это происходит, голоса на мгновение стихают. Первым я вижу лицо Жданова – раскрасневшееся и придурковатое:

– А вот и наша новая звезда YouTube! – вопит он, обнажая в улыбке кривые зубы. – Заходи, заходи! Мы тут пытаемся уговорить Гаврилова сняться в твоём новом клипе в качестве героя-любовника!

По классу разносится волна смеха, и только двое не улыбаются даже. Ди крутит пальцем у виска, глядя на Жданова, а Марго испепеляет меня взглядом той самой Кэрри. И я вдруг опасаюсь, как бы в итоге не поджарили меня.

Но мне сейчас важнее реакция другого человека – Влада. Я поднимаю голову и исподлобья смотрю на него – он стоит у окна, упершись спиной в подоконник и сложив руки на груди, и смеётся. Не противно, как Жданов, а даже красиво, благородно, только меня почему‐то снова тошнит. Я никогда не верила, что наши отношения выйдут за пределы моих бредовых фантазий. Но если и представляла, что каким‐то чудом это может произойти, то явно не так, как сейчас. Слишком жестоко. Видимо, у седобородого чувака там наверху свои представления о жестокости.

– Говорят, твоё видео перевернёт мир блогинга, Дубрович! – не унимается Жданов, подходя ближе и ближе ко мне. – Сценарий, конечно, так себе. – Он неожиданно начинает размахивать моей тетрадью перед собой. – Не хватает обнажёнки.

Не знаю, что на меня находит в этот момент. Возможно, то самое просветление, ради которого люди в белых чурбанах, на которых подписана бабуля, толпами валят в Тибет. Или же за ночь я прожила все свои самые страшные страхи настолько, что у меня выработался иммунитет. Короче, я не плачу и не убегаю, а шагаю навстречу Жданову и вырываю у него из рук свою тетрадь со словами:

– А твоего мнения никто не спрашивал.

Вот тебе и на! Жданов аж в цвете лица меняется, бледнеет как‐то болезненно, словно отраву проглотил. Да и все остальные подозрительно затихают. Я быстро направляюсь к своей парте, не глядя по сторонам. Просветление просветлением, но коленки у меня трясутся и подкашиваются от накатившей волны адреналина.

Ко мне тут же подскакивает Дианка. Выражение лица у неё триумфальное, почти как у нашего президента, когда он толкает новогоднюю речь. Я даже подумала, что она собирается пожать мне руку. На заднем фоне снова слышится голос Жданова, только теперь какой‐то неуверенный: