Инна Пастушка - Королевство Четырёх Стихий

Недалеко от неё громко, как будто специально, чтобы слышала Даша, вздыхала мама, тщательно натирая хозяйственным мылом испачканное платье. Она бросала на Дашу усталый взгляд. Потом стряхнула с рук пену и, прикрываясь ладонью, глядя в небо, где нещадно палило солнце, объявила:

– Сейчас самая жара.

– Ну и что…? – насторожилась Даша.

– Иди-ка, поспи. Да, и веник поставь на место!

Даша знала, что мама это скажет. А ещё она знала, что спорить с мамой бесполезно, и уже начала подниматься с бревна, когда раздался скрип калитки. В ту же секунду Даша взлетела на пенёк, веник в её руке завис высоко в воздухе и стремительно опустился на голову… крёстной, которая приходилась Даше родной тётей.

Крёстная смотрела на Дашу диким взглядом, потирая голову.

– Ой, крёстная! – бросилась к ней Даша, – прости, я думала это Роза.

– А Розу значит веником можно…?! – удивилась крёстная. Она села на бревно и посадила себе на руки Дашу, на всякий случай подальше отбросив веник, который улетел в большой куст с метёлками. Даша очень любила крёстную, она по-детски обняла её за шею и без утайки поведала всю историю.

– И теперь ты думаешь, что чудес не бывает? – неподдельно изумилась крёстная.

– Конечно, не бывает!

Крёстная погладила Дашу по голове и шепнула:

– Поверь, чудеса бывают. И именно с тобой случатся самые необыкновенные чудеса.

– Уже не случатся, – понурила голову девочка.

– Это ещё почему?! – искренне удивилась крёстная.

– Потому, что я уже большая. Мне целых девять лет.

– Знаешь, сколько мне лет?

– Нет. Сколько?

– А, неважно…! – крёстная кокетливо улыбнулась. Она всегда была кокетливой, это так про неё говорила мама.

– Не важно, сколько мне лет, важно то, что у меня внутри.

– А что у тебя внутри? – насторожилась Даша. Ей всегда казалось, что внутри у всех людей только кишки и кровь и больше ничего там нет. Хотя, есть ещё сердце. Даша иногда слышит, как оно стучит.

– Внутри меня живёт волшебство, – загадочно сказала крёстная, – и внутри тебя тоже. И ты с ним обязательно встретишься.

– А как я с ним встречусь? – не поняла Даша, – оно же внутри.

Крёстная усмехнулась, продолжая нежно поглаживать Дашу по голове:

– О, оно обязательно выйдет наружу. Просто в тебе его столько, что внутри уже не вмещается. Ты очень необычная девочка и не похожа на всех.

– Да, я знаю, папа говорил…

– Вот видишь? Вот видишь, папа говорил! – восторженно подхватила крёстная. А потом вдруг насторожилась, – а что он говорил?

– Что я должна быть такой, как все дети, а не болтаться по подвалам и чердакам. И выкинуть все свои глупые мечты…

– Выкинуть мечты?! – разгневалась крёстная. Она даже подскочила на бревне, успев придержать Дашу.

– Да как он смеет?! Грубый чурбан! Болтает, что зря! Он же совсем ничего не понимает в детях и… в мечтах!

Даше было интересно наблюдать, как крёстная ругает папу, который даже не догадывается, что попал к ней в немилость. Крёстная уже стояла на ногах и, вся покрасневшая от негодования, мерила шагами короткое пространство от бревна до калитки.

– Нет, я сегодня же поговорю с ним! Да ты даже не представляешь, какая ты… – она запнулась на несколько секунд, подбирая слово, – прекрасная девочка! Ты действительно от всех отличаешься, но только тем, что ты веришь в чудеса, а они нет! Вот скажи, ты же разговариваешь с ветром, солнцем…?

– Я…?! – растерялась Даша. Она не могла припомнить, чтобы такое за ней водилось. Но не хотела разочаровывать крёстную и сказала, – ну, да… конечно… разговариваю. – И, видя, как повеселела крёстная, продолжила, – каждое утро разговариваю. И не только с ветром. И с травой! А ещё и с листьями, и с птицами…

Крёстная замахала руками:

– Даша! Ну, всё, хватит, хватит… Что-то мы с тобой не о том сейчас.

«Ей не угодишь» – подумала Даша. А крёстная, подбодрив Дашу кислой улыбкой, спросила:

– А ты правда это… с травой разговариваешь?

И Даша призналась:

– Нет, извини, крёстная, пока ещё не разговариваю.

– Вот и не надо, и не начинай, – приободрилась крёстная. – Это, пожалуй, уже лишнее. Кто бы чего дурного не подумал… – вздохнула она и изо всех сил прижала к себе Дашу, – дурочка ты моя, дурочка. Но, заметь, ты самая славная и самая милая дурочка на свете. И ещё ты – настоящая!

– Как это – настоящая?

– А никак. Просто настоящая и всё. И тебе очень идёт это платье, – оценила Дашу крёстная. А про себя добавила, – хорошо, что я не купила то синее…