Алёна Бессонова - Сказки волшебной страны

– Но у меня нет цветка! – взволнованно воскликнул суслик Егор. – И почему третий?

– В нашей стране совсем необязательно держать цветок в руке, – сказала Маруся. – Нужно просто представить, что он есть. Первый лепесток ты оторвал, когда родился. Исполнил мечту своей мамы. Второй лепесток, когда привёз бабушку. Быть рядом с тобой самое большое её желание. Третий, когда подарил Веруське Кадиллака. Теперь понял, в стране Седьмого лепестка все лепестки седьмые.

Не успели друзья выехать на велосипедах с ипподрома, как услышали с ближайшей сосны насмешливый голос:

– Ох, и дурак ты, чучлик! Взял и подарил лошадку за прочто так! Её продать можно было. Медведю на пачеке лошадка нужна, ульи возить. Он бы до чамой чмерти вам члужил…

Егорка с Марусей подняли мордочки вверх. На сосне сидела белка Анжелка, как всегда, в обнове. На её голове красовался роскошный песцовый берет с большим помпоном.

– Ох, и глупый! – хихикала белка. – Мой папочка продал медведю пачеку, так он помимо двух возов орехов, грибов и ягод, нам за неё целый мешок с личьими и печцовыми шкурками притащил.

– Не стыдно вам старого медведя обманывать? – попеняла Маруся белке. – Ваши дряхлые ульи дырявые были. Хорошо, бобры помогли Михаил Потаповичу их отремонтировать, иначе помёрзли бы пчёлы зимой. Потапович весь наш городок мёдом угощает. Бесплатно! Если у кого детки болеют, всегда баночку приносит.

– И он дурачок! – не унималась белка Анжелка. – Когда пачеку покупал, бегал, радовался, а надо было чмотреть, что берёшь! Мёд не раздавать, а продавать. Чмотришь, новый дом почтроил бы. В развалюхе живёт…

– Не надо отвечать, Егор! – попросила Маруся, сердито звякнув хрустальными капельками. – Она всё равно ничего не поймёт!

Друзья, весело болтая, поехали дальше. Белка Анжелка скакала по веткам деревьев вслед за ними. Ей очень хотелось послушать, как Егорка и Маруся её обсуждают. Но суслики больше о ней не говорили.

– Вот! – в сердцах подумала белка. – Меня даже вниманием не удостоили. Я что, никудышнее всех? Как я теперь с подружками их наругивать буду, если они обо мне слова худого не сказали?

Белка, пригорюнившись, уселась на ветку. Она даже не заметила, как рядом прилепилась сорока.

– Чего хнычешь, пушистая? – спросила тараторка.

– Ох-ох, – вздохнула белка. – Лошадку Кадиллака жалко. Чижу, плачу о нём…

– И что же случилось? – полюбопытствовала сорока. – Вчера его на ипподроме видела, скакал, как козёл радостный…

– Вчера чкакал! – тяжело вздохнула Анжелка. А чегодня Егорка с Маручькой его в мячокомбинат на колбачу чвели большие деньги получили. Звезду ч неба на них купили, в коробку положили. Теперь у них звезда ечть, а у нас вчех – фигушки!

– То-то я смотрю, вчера звёздочка с неба упала, – задумчиво покачала головой сорока. – Значит, купили нашу звёздочку. В коробку упаковали!

– Надо проинформировать народ города Чвечей, – строго сказала белка, – Подговорить всех и звезду отобрать!

– А Кадиллак? – удивилась сорока.

– Кадиллак? – Анжелка недоумённо пожала плечиками. – Что Кадиллак? Колбачу вчю чъедим, а Егору и Маручьке не дадим!

– Во, как?! – удивилась сорока. – Анжелка, ты хоть знаешь, что такое стыд и совесть?

– Очень примерно! – хихикнула белка. – Не тебе о них раччказывать, пыльная моя! Чама-то, знаешь, о чём чпрашиваешь? Хочешь, берет печцовый с помпоном подарю?

– А я тебе, что? – прищурила глазки сорока.

– А ты на хвочте члушок о Егоркиных и Маручкиных проказах по городу Чвечей разнечёшь, идёт?

– Идёт! – подпрыгнула сорока. – Только уговор, если слушок не подтвердится – я на тебя всё свалю, идёт!

– Идёт! – крикнула белка, убираясь восвояси.

– Пока всё выяснится, – думала белка Анжелка на бегу, – я вволю повеселюсь! Посмотрю с удовольствием на Маруськины слёзы. Егору отомщу за то, что выгнал меня. Потом от всего откажусь. Скажу, сорока сама всё выдумала. Она известная сплетница, кто ей поверит?!

* * *

М аруся с Егором только-только в город Свечей въезжали, а норный народец уже гудел: лапками в сторону друзей указывал, ушками покачивал, глазки удивлённо выпучивал:

– Вон, посмотрите на них, улыбаются, бесстыжие! – пришёптывал народец и ставенки в оконцах затворял. – Душу живую сгубили, любимой звёздочки лишили! На что мы теперь по ночам смотреть будем?! Тьфу, на вас, негодники!