Алёна Бессонова - Сказки волшебной страны

– Ловко у тебя получается, – загляделся на лапки суслички Егорка. – Кто тебя научил так плести?

– Не плести, а вязать, – поправила гостя Маруся. – Вязать научила бабушка. Знаешь, какая она была мастерица и затейница?! Такие узоры вывязывала – глаз не отвести. Чему тебя научила твоя бабушка?

– У меня нет бабушки, – тихо ответил Егор. – Вернее, она с нами не живёт. Помню её только в глубоком детстве. Мама отправила бабушку в деревню, говорит, что от неё шумно и мусорно.

– От бабушки?! Шумно? Мусорно? – ахнула Маруся и две

хрустальные капельки в её ушке удивлённо звякнули. – Я сейчас много бы отдала, чтобы бабуничка осталась жива…

– Моя бабушка большой оригинал, – спокойно заметил Егор, тоже блеснув солнечным ухом. – Она играет на гитаре и поёт романсы. Иногда сочиняет сама. Помню две строчки:

Романс называется «Максимальная грусть». Бабушка всю жизнь проработала в школе учителем зоологии. Больше всего на свете она любит меня, маму и свою коллекцию динозавров из ледникового периода. Любимый динозавр трицератопс.

– Ой! Кто это?! – удивилась Маруся. – Мы в школе ещё не проходили ледниковый период…

– О! Бабушка сейчас бы сильно удивилась, – Егор тихонько хихикнул в кулачок. – Трицератопса не знаешь?! Позор! Позор! Ты что же, и мультика о ледниковом периоде не видела?

– Не видела… – взгрустнула Маруся. – Ты скучаешь о бабушке?

– Не очень, – отозвался Егор. – У меня и так всего полно. Машина, и сотовый телефон, и даже живая лошадка-пони; только она живёт в конюшне ипподрома. А ещё бабушка любит грызть тыквенные семечки. Вокруг неё всегда много шелухи…

Маруся подняла лапку, остановила гостя, посмотрела с укоризной:

– Разве машина может заменить бабушку? Егорка, скажи, когда тебе плохо, ты прижимаешься к сотовому телефону, плачешь в него? Сотовый телефон советует тебе, как лучше поступить? Милая моя бабунечка, – запричитала Маруся – как без тебя плохо…

Егор задумался:

– А мне не бывает плохо. Когда скучно, папа везёт в парк развлечений. Если не хочется ехать в парк самому, папа привозит развлечения домой.

– Кто же тебе рассказывает сказки на ночь? – не унималась Маруся. – Мне рассказывала бабушка. Вместе мы придумывали начало и конец, получалось интересно.

– На ночь я смотрю мультик! – ответил Егор.

– Что ты можешь изменить в мультике, если он не нравится? – Маруся начала злиться на гостя; хрустальные капельки раздражённо звякали у неё в ухе.

– Зачем? – равнодушно пожал плечами Егор. – Не нравится мультик, включу другой, дел-то…

– Как же ты не понимаешь, Егор?! – фыркнула Маруся. – Тебе всё приносят на блюдечке. Ты ничего не решаешь сам! Ты ничего не можешь изменить! Ты, как овощ!

– Почему? Я суслик! Какой я тебе овощ?! – Егор тоже начинал злиться. Лампочка в его ушке погасла, солнышко убрало свои лучики.

– Вот! – Маруся указала лапкой на ухо Егора. – Даже солнышку неприятно слушать, потому что ты несёшь чушь. Только овощи на грядке ничего не решают. Их поливают, подкармливают, они зреют, нежатся на солнышке, наливаются соками, сахаром. Потом приходит хозяин, срезает их и ест. Всё! Овощ он и есть овощ, что с ним церемонится?! Но ты-то обязательно должен думать и мечтать. Ты обязательно должен кем-то стать! Кто помогает тебе жить и мечтать, Егор?!

Егор во все глаза смотрел на рассерженную Марусю.

Сейчас, сию секунду, он вдруг начал вспоминать свою бабушку; мягкую, тёплую, с гитарой, облепленной наклейками динозавров. Егор всегда путал, кто из них кто, и бабушка расстраивалась. Егор вспомнил, как она мазала зелёнкой ссадину на его коленке, когда он упал. Как плакала вместе с ним, когда в бочке утонула его любимая игрушечная машинка, как она ныряла в эту бочку и всё-таки достала её.

Маруся потрясённо смотрела на Егора – она ждала ответа.

– Никто не помогает мне жить, у всех дела! – вздохнул суслик и заплакал, закрывая лапками глазки.

– И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь! – услышал Егор рядом с собой мокрые звуки – это плакала Маруся и её хрустальные бусинки.

– Ну ладно, ладно… – всхлипывая, попытался успокоить подружку суслик. – Чего ревёшь?!

– Ба-а-а-абушек жалко! И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь!

Кое-как, вытирая друг другу глазки и носики, суслики постепенно успокоились.