Ольга Карсо - Самоцветы Чудоля

Тихий осенний вечер, с которого всё началось, был полон таких же ярких красок и призрачных тайн, как и вся эта история.

Уже отзвенело, отыграло, отсмеялось лето и солнышко стало мягким, а вечера прохладными.

Домовёнок Ярофей и волшебная девочка Саломанья по-прежнему жили в городе, в высоком многоквартирном доме. Ярофей прилежно следил за хозяйством, Саломанья же, как и полагается всем саломаньям, рассказывала детям сказки, пела песенки перед сном, укрывала своим пледом, под которым любой засыпает лёгким, спокойным сном.

Но главное, что было у девочки – это, конечно, её подушка со снами. Саломанья собирает в неё самые яркие, чудесные впечатления и превращает их в сны. И тот, кому доводилось спать на её подушке, погружался в мир сказочных, добрых и очень красивых снов.

Ярофей и Саломанья совсем небольшие, и любой человек смог бы взять их на руки словно кукол, но только очень редко кто может их увидеть. Взрослые совсем лишены такой возможности, и только некоторые дети могут видеть Саломанью, разговаривать и даже дружить с ней.

А про Ярофея и вообще люди могут только догадываться, особенно когда в очередной раз пропадает носок. Могут догадываться, что кто-то невидимый имеет к этому отношение. А домовёнок Ярофей действительно увлекается носками, собирает и коллекционирует, и даже носит их за поясом как особые украшения. И можно было бы долго рассказывать об этом его увлечении, но сейчас речь пойдёт совсем о другой истории.

В тот осенний вечер Ярофей сидел в углу полутёмной комнаты и не отрываясь смотрел в свои лодочкой сложенные ладошки. Затаив дыхание, он медленно поворачивал их, словно пытался поймать свет, чтобы что-то лучше в них рассмотреть.

– Что это у тебя? – раздался голос за спиной.

От неожиданности Ярофей слегка вздрогнул и разжал ладони. Что-то достаточно тяжёленькое стукнулось об пол. Он быстро вскочил с табуретки, на которой сидел, подобрал упавший предмет с пола и спрятал за спиной.

Саломанья сама растерялась и молча смотрела на Ярофея.

Целая лавина чувств обрушилась на домовёнка. И досада, что его прервали в такой чудесный момент, и волнение от испуга, и даже лёгкое раздражение о того, что опять придётся объясняться с Саломаньей: где взял? И, одновременно, огромное желание рассказать о своей чудесной находке.

– Ничего! – выпалил Ярофей, изобразив обиду и, сразу заняв оборонительную позицию, опустил глаза в пол и в сторону.

– Но что у тебя в руке? Что ты прячешь? – Саломанья поняла, что испугала Ярофея, поэтому ей было немного стыдно перед домовёнком, и девочка как могла смягчила голос: – Ну покажи, пожалуйста.

Ярофей внимательно, исподлобья глянул на Саломанью и протянул к ней раскрытую ладонь. Там лежал гладкий полукруглый камешек, розовый с чёрными прожилками – словно тонкая раскидистая веточка застыла на нём.

Саломанья осторожно подошла и внимательно, не торопясь рассматривала предмет в руке Ярофея.

Она подняла глаза и безо всякой иронии в голосе спросила:

– Что это?

– Это волшебный камень! Он помогает маленьким стать большими! – ещё настороженно, но уже с готовностью делиться своим тайным знанием, изрёк Ярофей.

– Как это?

– Вот так! Это древние знания, люди об этом тоже раньше знали. Но забыли, наверно. А животные помнят. Орлы своим маленьким птенцам в гнезда этот камешек носят, чтобы они росли сильными птицами. Этот камень люди так и называют – орлец!

– Надо же! – Саломанья с большим интересом смотрела на розовый камешек с темными ветвистыми прожилками: – Мне даже кажется, он немножко блестит.

– Конечно, блестит! – оживился Ярофей. Он обрадовался, что его подруга тоже увидела красоту маленького розового талисмана, который он бережно держал в руке: – Слушай, в комнате лампа большая есть, она как раз включена, давай рассмотрим камешек получше. Ты увидишь, в нём видны даже маленькие кристаллы.

Они пошли в комнату, где на высокой тумбочке стояла красивая лампа под зелёным абажуром.

Друзья принялись разглядывать предмет восхищения домовёнка в лучах настольного светильника.

– Дай мне его подержать, пожалуйста, – попросила Саломанья. Ярофей бережно положил камешек ей в ладошку.

В электрическом свете кристаллы камня заиграли особенно ярко, в нём появилась глубина.