Юрий Ситников - Рубль за миллион

– Подожди, Глеб, посторонние не могли знать, что в квартире монета, если конечно им была нужна именно она.

– Три раза ломиться в одну квартиру, Люсь, по-моему, всё предельно ясно. Их цель – монета и только монета.

– Тогда здесь замешаны бывшие хозяева квартиры, одни они могли быть в курсе, что, как и почему.

– Бывшие хозяева не оставили бы футляр при продаже квартиры.

– То не то, это не это, – психанула Люська. – Бывшие не могли, но кто-то спрятал, кто-то забыл, а кто и когда – не ясно.

Да, она была права, ничего не ясно. Тайна, окутанная мраком…

Глава вторая

Исчезновение Константиновского рубля…

С отцом я созвонился в начале двенадцатого. Он долго не снимал трубку, а после двадцатого гудка я услышал его голос и противный смех Маринки на заднем фоне. Разговаривали мы недолго, минуты три-четыре, он ради приличия спросил, как у нас дела, всё ли в порядке, передавал привет Диане и резко умолк. Кроме шаблонных вопросов даже нечего спросить у родного сына, пронеслось у меня в голове. Но заморачиваться по этому поводу я не стал. У меня была другая цель, хотел узнать номер телефона Якова Аароновича – старика нумизмата, друга моего покойного деда.

Отец сказал, что после смерти деда ничего о Якове не слышал, сам ему не звонил – надо бы, да времени не хватает – и старик не даёт о себе знать уже более двух лет. А с телефоном полный облом, где-то должен быть записан, но где именно отец не помнит. Предложил приехать в коттедж, поискать записную книжку деда в коробках со старыми фотографиями и прочими вещицами из прошлого. Теми, которые вроде как уже и не нужны совсем, а выбросить их жалко. Мы попрощались, пожелав друг другу удачи и, по-моему, оба остались довольны кратким разговором.

С Яковом Аароновичем я планировал связаться сразу, как только отыщу записную книжку деда, а это случится уже завтра. Скорее бы оно наступило. Не давала мне покоя эта серебряная монета датированная 1825 годом.

…Утром я позвонил водителю Павлу, отвозившего во время учебы нас с Люськой в школу. У отца Павел работает четвёртый год, раньше в его обязанности входило возить мать и меня с сестрой, а с недавних пор Павел оказался в полном распоряжении «звезды» Маринки. Я попросил Павла приехать за мной к Диане, потом вернуться в коттедж, чтобы позже сгонять к старику нумизмату. Маринка целыми днями торчала дома, Павел откровенно скучал, поэтому, услышав мою просьбу, пообещал примчаться минут через тридцать.

Приехал через полтора часа – дорога была в пробках – позвонил мне, я выглянул в окно и выругался. У Павла накаченные мускулы, высокий рост, а с мозгами явные проблемы, их недостает, я имею в виду мозги. Кто его просил брать хаммер, с ума они там, что ли, все посходили. С того дня, когда в загородном доме поселилась Маринка, я стал считать, что тупость и идиотизм могут передаваться воздушно-капельным путём.

Я вышел из подъезда, махнул Павлу и сразу скрылся в просторном салоне хаммера, краем глаза заметив, с какой завистью на меня смотрит местная детвора. Похоже, такая тачка в их дворе появилась впервые.

В коттедже я провел часа три, перерыл весь дом, но всё-таки обнаружил книжку деда. Только не в коробке со старыми фотографиями, а на цокольном этаже, в прачечной, на нижнем ящике, в самом дальнем углу. Как она там оказалась – загадка, разгадывать которую не было ни времени, ни желания.

Позвонив Якову Аароновичу, я долго слушал длинные гудки, и в итоге решил приехать к старику без приглашения.

Дверь мне не открыли, я звонил, стучал, прикладывал к деревянной обивке ухо, снова звонил. На улице от разговорчивой старушки узнал, что Яков Ааронович уже полтора года живёт у младшей дочери в Праге. Вот такие дела. Павел повёз меня к Диане.

Второй раз за день возле подъезда Дианы припарковался хаммер. Пацаны снова облепили машину. Я выходил из салона, когда мимо прошла высокая девушка примерно моих лет. Она замедлила шаг, потом совсем остановилась. Я тоже остановился. Стоял, смотрел на неё, а она смотрела на машину.

Девушка была красивая, и красота её казалась мне особенной, необыкновенной. Она приковывала взгляд, завораживала и гипнотизировала, я весь обмяк, хотел сделать шаг навстречу, но не осмелился. Взгляд её тёмно-карих глаз в обрамлении длинных ресниц на миг скользнул по мне, задержался – и я успел заметить в нём заинтересованность – и столь же быстро, вроде испуганно, метнулся в сторону. Глаза… Какие у неё глаза, их невозможно описать, их надо увидеть и тогда они останутся в памяти на всю жизнь. Во всяком случае, я уже никогда не забуду взгляда незнакомки. А ещё мне понравились ямочки на её щеках. Наверняка, и голос у неё приятный, почему-то пронеслось в голове.