Екатерина Козина - Проект «Индиго»

Обветшалое здание, пожухлые клумбы, на которых ничего давно не растет.

Дверь школы открывается, и к нам по дорожке спешит мальчик лет шести-семи. На нем отутюженная форма, лакированные ботиночки. Выглядит как обычный школьник. Только у меня волоски на руках дыбом встают при взгляде на этого ребенка.

– Разве, ты не говорила, что школа закрылась? – бормочет Крис, испуганно глядя на мальчишку. Она вцепляется в руку Эдика и прижимается к нему всем телом. Зная Крис и ее бесстрашность, я усмехаюсь про себя. Обычная уловка, чтобы хоть как-то привлечь внимание парня. Тот в свою очередь окидывает ее взглядом и неловко похлопывает рукой по макушке. Держись, мол. Сам Эдик тоже заметно струхнул. Я отмечаю это по его бегающим глазам.

– Спокойно, детишки, я вас защищу, – бойко говорю я, рукой отбрасывая назад темные волосы.

– Проходите, – взгляд мальчика пригвождает меня к месту. Этот ребнок кажется слишком взрослым для своего возраста. Темно-синие глаза смотрят куда-то вглубь меня, словно рентгеновский луч, просвечивают все тело, сканируют.

– Можно я тут постою? – тихо шепчет Эдик, прижимаясь к Кристине.

– Нет, милый, мы все идем, я не просто так выслушивала твое нытье весь путь, – говорю ему, и первым заталкиваю на территорию школы.

– Тебе сколько лет? – улыбаясь, интересуется Крис у паренька, шагающего рядом с нами.

– Шесть, – кратко отвечает он, больше ни о чем не распространяясь.

– А нам сказали, что школа закрыта. Что же ты тогда здесь делаешь? – Кристина все пыталась наладить разговор с этим странным мальчиком, от которого и мне и Эдику хочется держаться как можно дальше.

– Они думали, что если прекратят ее финансировать, все развалится. А мы перестанем собираться группами и постигать науки. Глупые, глупые люди. Они боятся нас, поэтому не хотят, чтобы эта школа существовала. Но мы все равно здесь. Все рано или поздно оказываются на этом пороге. Даже если не хотят, все равно приходят. Тебе вот тоже пришлось вернуться, – мальчик снова сканирует меня своим взглядом.

Дрожь пробегает по всему телу. Теперь я почти уверена, что ехать ехать сюда не стоило. Жуткое место. Жуткий мальчик, говорящий странные вещи. Что значат его слова?

– Не была я здесь, что ты выдумываешь? – бормочу тихо, но он все равно слышит.

Мы подходим к металлическим дверям школы.

– Не ври хотя бы сама себе. Да и вообще, глупо врать тем, кто и так знает правду.

Меня начинает это пугать. А когда меня пугают, я злюсь. Такая вот защитная реакция. Сажусь на корточки и грубо хватаю мальчишку за плечи.

– Хватит говорить ерунду. Я пришла написать статью, маленькая ты балаболка.

– Эй, Клео, ты чего? Отпусти мальчишку, – тяжелая рука Эдика ложится мне на плечо.

– Отстань! – рычу я, оборачиваясь к парню подруги. Тот отшатывается назад, словно я собралась откусить ему пальцы.

– Девушка, ваш друг прав, не могли бы вы отпустить моего ученика? – на пороге стоит, опираясь на трость, мужчина лет шестидесяти. Самая запоминающаяся деталь в его внешности – пышные, ныне седые, усы.

Разжимаю руки, и мальчишка юрко проскальзывает в здание. А я не успеваю подняться, как у меня начинает рябить в глазах. Сквозь пелену проступает далекий, словно из сна, фрагмент.

Стою и держу в руках листок бумаги. Глаза у меня завязаны, ничего не вижу, но твердо знаю – листок этот красного цвета. Меня спрашивают, и я отвечаю. Затем повязку снимают с глаз. Передо мной лицо Усача. А в маленьких ручках красный листок.

– Клео? Клео?! – несколько раз моргаю, чтобы вернуться в реальность. Крис обеспокоенно тормошит меня за плечи. – Ты чего? Нам уже давно предложили пройти внутрь и все осмотреть.

Я встаю. Ноги и руки почему-то затекли, и при движении их колет иголками. Странное воспоминание. Но откуда оно? Ведь в моем прошлом просто не было места для этой школы.

– Это вы Иннокентий Алексеевич, да? – интересуюсь я, проходя вслед за мужчиной.

– Да, это я. Мне совсем не хотелось вам говорить, что школа работает. Официально мы закрыты. Я наивно предполагал, будто в субботу ребята решат отдохнуть, но дети все равно пришли, несмотря на мои уверения, что они могут остаться дома. Эти ученики очень способные. Я не мог просто взять и бросить их на произвол судьбы, понимаете? – он как-то странно смотрит на меня. И почему-то мне становится грустно от его взгляда, будто я встретилась со старым знакомым, который когда-то меня обидел. Приходится прогнать странное чувство и сконцентрироваться на интервью.