Ирина Михеева - Лето в деревне. Или приключения во время каникул

– Не-а, не очень. Не похожа. Да ты и на городскую совсем не тянешь. У нас деревенские даже лучше тебя выглядят, одеваются «модняче». А ты такая…

– Какая такая? – вскинулась Ирка и пошла в наступление. – Это у вас, в вашей богом забытой деревне так принято знакомиться? – фыркнула она.

Мальчик, что пониже ростом, стоявший рядом, (Ирка не сразу обратила на него внимание), такой же нечесаный, светловолосый, очень похожий на старшего, схватил его за руку: «Серый, не надо! Ну не надо, ты же обещал!»

– Что же это он тебе обещал? – передразнивая мальчишку, спросила Ирка. – А это, я полагаю, твой брат?

– А как ты догадалась? – нахмурясь, произнес он.

– Да это и так видно. «Двое из ларца, одинаковых с лица» – процитировала она фразу из любимого мультика. – Небось, ходит за тобой хвостом?

– Ну и что? – насупился мальчишка, – он не только мой брат, но и самый верный друг. Мы с ним не разлей вода.

– Как Санчо Панса, – почему-то у Ирки сразу всплыл этот образ, вспомнились герои из романа Сервантеса про Дон Кихота, и Ирка засмеялась. «Только бы эти братья не сделали меня своей Дульсинеей, вот смеху-то будет», – подумала она про себя. Серый, так звали старшего брата, окончательно надулся, опустил вниз голову, младший теребил его.

– Ну давай, давай познакомимся.

– Ладно, не канючь, – тихо проговорил он, выдернул руку, обтер её о широкие и не очень чистые штаны, и протянул Ирке.

– Меня Сергей зовут, но лучше Серый. А мал о го, – он сделал ударение на букву О и кивнул в его сторону, – Борюсик, то есть Борис. «Видно, в деревне так принято коверкать слова», – подумала про себя Ирка, но ничего не сказала.

Ирка вышла за калитку и осторожно пожала протянутую руку.

– Серым, значит, кличут. Твое имя тебе подстать.

– Чего? – не понял Серый.

– А то! Имя, говорю, тебе подходит, соответствует.

– Аааа! Ну тогда ладно, – примирительно махнул он рукой.

– А Борюсик твой, между прочим, очень похож на нашего барашка и зовут его также.

И Ирка опять засмеялась. Борька набычился, хотел обидеться, но передумал, он был очень добрым и простодушным мальчиком.

– Во-во! Точно также выглядит, копия. Также наклоняет вперед голову и лезет бодаться, – и Ирка хихикнула.

У Акулины было небольшое хозяйство: стадо из семи овечек и большого старого барана. Незадолго до Иркиного приезда у одной овцы родился маленький и смешной барашек, черный, как смоль, и кудрявый, как баран. Его назвали Борькой, он всё время бегал за Иркой, блеял и просился на руки, очень любил, когда его тискали, гладили и играли с ним.

Ещё у бабки было с десяток кур и злой-презлой петух с красивым длинным разноцветным хвостом, он охранял своих несушек и не подпускал к ним близко, так и норовил клюнуть в ногу, не давал Ирке проходу. Расфуфырится весь, нахохлится, гребень покраснеет аж до черноты, голову опустит вниз, клюв откроет, издаст победный клич, и давай когтистой лапой скрести землю – готовиться к атаке. Ирка, завидев его издалека, старалась обойти стороной, а то попадёт ни за что ни про что. Приходилось даже вооружаться палкой, чтоб дать отпор этому чудовищу.

В хлеву жила огромная свинья, её никогда не выпускали, да и Ирке бабка строго-настрого запретила приближаться к ней – мало ли чего у этой свиньи на уме, в целях безопасности лучше не подходить.

По утрам Акулина выгоняла своих овец из сарая на дорогу, и местный пастух сгонял их в общее деревенское стадо. Паслись они на лугу за картофельным полем, иногда за соседним лесом. А вечером, когда солнце начинало садиться за горизонт, он возвращал стадо по домам. Животные как будто бы знали, куда идти, и дружно разбегались по своим дворам. Как они это делали, для Ирки было загадкой. «Это же не собака какая или кошка. Это же коровы, овцы, бараны», – удивлялась она и пожимала плечами, глядя на эту картину.

Борька, увидев Ирку издалека, с громким блеянием несся к ней на всех парах, крутился вокруг, как собачонка, подпрыгивал, норовил заскочить на руки. Акулина всегда заранее отрезала несколько толстых ломтей серого, деревенского ноздрястого хлеба, густо посыпала крупной солью и кормила своих овец. Для них это было лакомством, как для детей сладкие конфеты.

– Ешьте, ешьте мои хорошие! Устали, притомились за день. Умаялись, – говорила Акулина, отламывая куски хлеба и засовывая им в открытую пасть, гладила по голове, а потом загоняла в сарай и запирала на ночь. И так каждый день…

– А ты к нам надолго? – задал вопрос Борюсик. Глаза у него были голубые-голубые, как лазурное небо.