Евгений Петров - Улица, улица, улица родная… Пятиклассники

Я взял лук в руки и выпустил стрелу в обувную полочку. С легким стуком наконечник из сплющенного гвоздя вошел в мягкое дерево.

– Здорово, – восхитился Валерка, – я тоже так хочу.

Об игре в солдатики он напрочь забыл.

– Меня зовут Быстрый Олень, – гордо проговорил я и надел на голову головную повязку с пером.

Снова взвилась стрела, подкрепляя сказанное мной.

– Я все сказал! Хау! – проговорил я, подражая героям Гойко Митича.

– Тогда я буду… буду… – Валерка на мгновение задумался, – Быстрый Барс.

Что-то подобное я слышал и в фильме. Значит, он тоже смотрел «Белых Волков». Замечательно. Валерка достал из портфеля коробку с красками – сегодня у них рисование – и намазюкал себе на щеках красные зигзаги – «индейская» раскраска.

Точно. Как я сам об этом забыл. Я последовал его примеру и стремительно нарисовал себе длинную красно-желтую полосу, проходящую через обе щеки и переносицу.

После наведения боевой раскраски я уселся верхом на стул. Это будет лошадь. Взмахнул рукой с зажатым в кулаке луком.

– И-и-и-и-и! – раздался в комнате «индейский» клич.

Валерка плюхнулся в соседний стул.

– Устроим соревнование по стрельбе! – прокричал он.

– Легко…

Я слез со стула, то есть «с коня», направился на кухню и торжествующе притащил мамину разделочную доску.

Вот и мишень.

Я укрепил доску-мишень на спинке кресла, прислонив ее к шифоньеру. Выпустил стрелу.

Щелк!

Стрела торчала в самом краешке доски. Еще чуть-чуть, и я бы промазал.

– Есть! – я резко рванул кулаком.

– Теперь я!

Валерка выхватил у меня лук, слегка прицелился и спустил тетиву. Стрела ткнулась в шифоньер неподалеку от мишени и упала на пол, не воткнувшись. На лакированной дверце осталась небольшая зарубка. Я презрительно усмехнулся старательно пригладил отставшую щепочку и снова взял в руку лук. Свистнула очередная стрела. Мой выстрел на этот раз оказался не лучше Валеркиного. Стрела, дрожа бумажным оперением, торчала из дверцы шифоньера. Легким завитком отщепилось дерево мебели.

А Валеркина стрела попала почти в центр доски-мишени.

– И-и-и-и! – снова завопил я, выпуская очередную стрелу.

Стрела…

Еще одна…

Еще…

Постепенно мишень превращается в иструхлявленную, истыканную острыми наконечниками доску…

Еще одна стрела…

Неожиданно доска раскололась и свалилась на усыпанный мелкими щепками пол. Следом посыпались стрелы.

К своему ужасу я заметил, что некоторые стрелы, втыкающиеся в разделочную доску, пробивали ее насквозь. Соответственно, на дверце шифоньера появились многочисленные зарубки.

Ничего себе, поиграли.

Я почесал затылок.

Мы с Валеркой принялись лихорадочно убирать следы преступления. Кое-как мы несколько сгладили содеянное. Конечно, полностью все исправить было не в наших силах. Следы от стрел явно выделялись на лакированной поверхности. Тут уж ничего не поделаешь. Придется все оставить так, как есть.

Часы пробили два. Пора в школу.

Мы засуетились.

Я схватил ранец, закинул его за спину и рванулся к двери.

– Юрка, стой, – Валерка ухватил меня руку.

– Что такое?

– Ты что, так и собрался в школу в раскраске идти?

Чтоб тебя, совсем забыл. Наперегонки мы бросились в ванную. Принялись усиленно тереть щеки. Вода с лица текла красная, словно напитанная кровью. Основная масса краски смылась достаточно быстро. Но… как много в этом «но»… Акварель плотно впиталась в кожу. Как мы ни старались, бледно-розовые полосы окончательно так и не удалились. Куда деваться? Торчать дома дольше – бесполезная трата времени, которое и так уже поджимало. Еще немного, и мы опоздаем…

Пойдем так, как есть. Может никто не заметит. Тем более, что полосы почти не заметны…

Мы со всей возможной быстротой побежали в школу…

* * *

Первым, кого я встретил, придя в класс, была Наташа Неволина. Она окинула меня странным недоуменным взглядом. Неужели заметила остатки боевой раскраски. Вот невезуха. Что она обо мне подумает?

– Ну, ну, – усмехаясь подошел ко мне Пашка Медведев, – что это?

Нужно было как-то перевести тему разговора.

– Не знаешь, – брякнул я первое, что пришло мне в голову, – сколько человек в когорте?

– Чего? – опешил Пашка.

– Не знаешь? – как можно искренней проговорил я, – О чем тогда с тобой разговаривать? – и независимой походкой двинулся к своему месту.

Пашка остался в недоумении. Что-то вполголоса проговорил Крекеру. Тот задумчиво посмотрел в мою сторону.