Римма Мез - Город волшебной антилопы

– Пей, – сказал он и протянул бурдюк.

Девочка взяла мешок, осторожно, чтобы не расплескать ни одной капельки, поднесла ко рту и прильнула к его устью. Азиз поддерживал бурдюк. В нем плескалась жизнь. Вода – это жизнь, об этом знает каждый житель пустыни, даже самый маленький. А Азиз знал это, быть может, лучше других: без воды ушла, утекла жизнь из тела его матери.

Впереди непрерывной цепью стояли горы. Их путь лежал через них. Азиз видел горы впервые. До вчерашнего дня земля представлялась ему плоской, как лепешка хлеба, вкус которого он уже начал забывать. Он и не думал, что земля может вот так вот вздыбиться и подниматься вверх к самому небу. Когда он впервые заметил на горизонте тёмную гряду, он принял ё за череду облаков. Но какие могут быть сейчас облака, когда солнце, нескончаемым днями, висит над головой в жарком пустынном небе. Дядя Хафиз, приподнявшись в своей люльке-корзине, укреплённой на спине верблюда, сказал тогда, что это горы и что, если есть где-нибудь в этой земле вода, то её надо искать там. Но караванная тропа не пересекла горы, она шла краем, и свернуть с нее одинокому путнику – значило погибнуть.

Азиз вскарабкался вверх, выбирая удобные выступы в твердой, но хрупкой породе. Время от времени он подавал руку Фатиме и подтягивал её. Девочка тяжело дышала, но послушно, стараясь не отстать, поднималась за братом. Склон был голый, и только кое-где торчали седые пыльные пучочки растений, которые трудно даже себе представить, весной зацветут мелкими, но яркими цветами. Откуда они берут влагу, знает один Аллах, но то, что растения не могут жить без воды, знает и Азиз.

Наконец, дети достигли вершины горы. Но здесь они обнаружили, что за ней поднимается ещё одна повыше, с одиноким деревом на склоне. Азиз посмотрел на Фатиму. Девочка всё поняла, она с трудом разогнула свои измученные исцарапанные коленки и двинулась дальше за братом. Надо торопиться, не пройдёт и двух дней, и на стоянке почти никто уже не сможет подняться от слабости. А у тех, кто сможет, не хватит сил помочь несчастным.

И снова подъём. Солнце жжет нещадно. Оно не в небе, нет. Оно вокруг. Стучит молоточком в висках, сжигает спину и руки, слепит глаза.

В тени дерева дети остановились, чтобы немного передохнуть. Азиз достал из заплечного мешка шарик сушенного кислого молока. Дал погрызть сестре, а потом клыками отколол и себе шершавый кусочек. Это как будто чуть-чуть утолило голод, хотя в желудке всё равно было пусто. А впереди предстояло одолеть ещё одну вершину. Когда дети поднялись на неё, их уже окружил мрак. Ночь упала как-то сразу, рассыпав на бархатной глади неба горсти живых, блестящих звёзд. Тонкий завиток месяца едва светился далеко на небесном полотне.

Азиз нашёл небольшую ровную площадку, наощупь собрал несколько охапок сухой травы, закрепил между камнями бурдюк, бросил под голову мешок, и они улеглись. Камни приятно грели спину, отдавая своё тепло стынущему воздуху. Фатима сомкнула ресницы, но сон не шёл к ней. В черной дали крупные, совсем близкие звёзды растопырили свои дрожащие лучи во все стороны, как спицы у колеса. Девочка чуть склонила голову набок, звёзды тотчас повернулись и замигали. Дядя Хафиз говорил, что если кто-то не спит, он может поиграть со звездой, подвигать её палочкой, чтобы не обжечь руки, как раньше, когда Фатима играла уголками в только что потухшем костре. Она улыбнулась, вспомнив родное село. Как давно они ушли оттуда! Она не знает, сколько дней и ночей прошло с тех пор, потому что дни похожи один на другой, как похожи друг на друга песчинки под ногами. Когда караван двинулся в путь, за ним двинулась небольшая, в несколько голов отара коз и овец. Все они остались там, позади, на караванной тропе маленькими холмиками на растерзание хищным зверям. Последний колодец на пути был сух, запасов воды почти уже нет. Что будет с родными, если ни мужчины, ни они с Азизом не найдут воду? А если мужчины вернутся с радостной вестью и наполненными бурдюками, караван снимется, и их с братом, конечно, не будут ждать. И это правильно, Фатима понимает. Хотя, если бы была жива тетя, мать Азиза, она ни за что не покинула бы стоянки и ждала бы, ждала своих детей до конца. А что, если брат не найдёт обратную дорогу? Ведь горы такие большие и одинаковые! Слёзы наполнили щёлки глаз. Звёзды расплылись и исчезли. Горячая струйка затекла в ухо.

Вдруг что-то треснуло в ночи. То ли зверь, то ли птица, то ли камень раскололся от наползающего холода. Фатима вздрогнула.